– В настоящее время Альскони тебе не доверяет и считает, что в трудные моменты ты теряешь голову. Я уверял, что все будет хорошо, ты не подведешь. Это его не убедило. Старик посылает тебя с письмом, чтобы проверить.

Лорелли опустилась на край кровати.

– Здесь ничего особенного нет, – продолжал сладким голосом Феликс. – Это дело – сущий пустяк. Ты должна взять себя в руки. Альскони наблюдал за тобой, и нет нужды объяснять, что это значит.

Она молчала.

– Вот письмо, – снова заговорил Феликс, вытаскивая из портфеля письмо и кладя на столик. – Знаешь, где находится вилла Триони?

– Да.

– Как только приедешь туда, спросишь Мэриан Ригби. Скажи, что мистер Миклем жив и невредим, но его в Сиене нет. Ей необходимо вылететь в Нью-Йорк первым же самолетом и доставить письмо в банк Миклема. Если банк пожелает узнать, почему Миклему понадобилась такая сумма, она должна объяснить, что он собирается строить виллу. Добавь, что если они впутают в это дело полицию, то придется расплачиваться за все Миклему. Понятно?

– Да.

– Хорошо. Поедешь в половине третьего. Возьмешь «Ситроен». – Феликс закурил сигарету. – Теперь, когда этот вопрос решен, хочу поговорить о другом. Ты никогда не рассказывала мне о Кранторе. Что это за тип?

Лорелли посмотрела на него с удивлением.

– Крантор? Он мне не понравился – честолюбивый, хитрый и жесткий. А в чем дело?

– Альскони попросил меня позвонить Крантору и узнать кое-что о Миклеме. Я ждал, что тот попросит у меня отсрочки, но он выложил мне все сведения тотчас же, как будто читал их по бумаге. Он знал о Миклеме все, что только можно знать: сколько у него денег, в каком они банке, на какую сумму застрахован. Ну и работа, куда там! Такой проныра, ой-ей-ей! Он заявил, что может рассказать такое о любом человеке в Лондоне, чей годовой доход превышает две тысячи долларов. Считаю, что это уже чересчур!

– Ну и что? – спросила Лорелли равнодушно.

– Альскони находит Крантора достойным внимания. Если он узнает, как этот мерзавец старается, то может возникнуть одна мысль.

– Какая?

– Он может предложить ему приехать сюда и занять мое место, – сказал Феликс. – Он принадлежит к тому типу людей, которые очень нравятся Альскони. Поэтому впредь ты должна избегать оплошностей. Альскони очень раздражает наша «связь», так он это называет. Он думает, что она действует на меня размягчающе.

– Нужно удирать отсюда, – заключила Лорелли, сжимая кулаки. – Умоляю тебя, Феликс, выслушай. Если полиция не загонит нас в угол, то нас ликвидирует Альскони. Надо удирать.

– Да замолчишь ты! – воскликнул разъяренный Феликс. – Уверяю тебя, что если мы попытаемся надуть Альскони, то подпишем себе смертный приговор. Сколько можно вдалбливать это в твою голову?!

– Лучше подождать, пока Альскони тебя заменит? – резким голосом спросила Лорелли. – Хороший вид будет у тебя, когда Крантора поставят на твое место.

– Если Крантор явится сюда, я рассчитаюсь с ним раньше, чем он дойдет до Альскони, – ответил Феликс голосом, полным злобы.

– При условии, что Альскони не рассчитается до того с тобой.

Феликс вскочил и ударом ноги бросил стул в сторону. Он подошел к Лорелли, схватил ее за руку и рывком поставил на ноги.

– Я никогда не был с тобой жестоким! – прорычал он. – Но буду, если ты вынудишь меня. И тем хуже для тебя. – Он грубо тряхнул ее. – Послушай, у нас нет выбора. Ни у тебя, ни у меня. Мы влезли в это дело по уши. Хочешь, чтобы я рассказал Альскони, что ты растерялась и собираешься бросить его? Знаешь, что он с тобой сделает? Отправит в клинику к Энглеману. Если ты не выкинешь дурь из головы, я бросаю тебя и умываю руки. Я сказал, что уверен в тебе, но не надо воображать, что стану без конца потакать твоим капризам, если будешь вести себя как идиотка. Не хочу платить за кого-либо своей головой.

Лорелли быстро шагнула к нему.

– Ты прав, Феликс, – согласилась она. – Прошу у тебя прощения. У меня не выдержали нервы, это пройдет.

– Так лучше для тебя, – сказал он, ослабляя хватку. – А теперь слушай: я помогу тебе, но делать будешь все по моим приказам. Поняла?

Лорелли кивнула, глядя на него. Он посмотрел на часы.

– Пора идти к боссу. Так я могу доверить тебе доставку письма?

– Да.

– Наконец-то ты заговорила разумно, – заметил Феликс, легонько шлепнув ее. – Не забудь: поедешь в половине третьего.

Когда он вышел, Лорелли медленно подошла к туалетному столику и села перед зеркалом. Напуганная своей бледностью, она открыла коробочку с румянами и оживила лицо. Потом закурила сигарету и задумалась. Она поняла, что попала в западню. Лорелли никогда бы не согласилась работать с Альскони, если бы знала, что он втянет ее в сеть убийств во всех частях света. Как она могла такое предположить? Когда она познакомилась с Альскони пять лет назад, он был всего лишь нищим виолончелистом, подвизавшимся в одном из римских кафе. В это время она была профессиональной танцовщицей в том же кафе. Подобно многим другим служащим кафе, Лорелли считала его сумасшедшим эгоцентристом, не более, и не принимала его всерьез. Альскони все время хвастал своими необыкновенными предками из Сиены и таинственно намекал, что пройдет немного времени – и он займет свое место во главе семейства Вага и будет распоряжаться огромным состоянием.

Когда он был не в настроении играть на виолончели в оркестре, то таскался от столика к столику, отыскивая собеседника, который соглашался слушать его монотонный рассказ о том, как его семейство было изгнано из Сиены, а он поклялся туда вернуться. Однажды Альскони отозвал Лорелли в сторону и сделал ей предложение: почему бы ей не объединиться с ним и Джонни Ласситером, молодым американцем, служившим в кафе мойщиком посуды. Хорошенько пораскинув мозгами, можно делать деньги с помощью шантажа. Он уже говорил с Джонни, и тот согласен, что Лорелли им подходит. Альскони знал несколько мужчин, которые могли стать подходящими жертвами. Он представит им Лорелли. Ее работа будет состоять в том, чтобы вовлекать их в компрометирующие и тому подобные ситуации. Тогда будет появляться Джонни и разыгрывать роль оскорбленного мужа. И бравым кавалерам придется платить, чтобы избежать скандала.

Лорелли в то время страшно нуждалась в деньгах. Она была сыта по горло своим ремеслом. Обсудив этот проект с Джонни, она после долгого колебания решила попробовать. За шесть месяцев им троим удалось собрать внушительную сумму. Альскони забирал себе две трети этих денег под тем предлогом, что именно в его мозгах возникла столь гениальная идея. Лорелли и Джонни делили между собой одну треть. Но вскоре Джонни захотел получать большую часть пирога. Почему они должны отдавать две трети добычи Альскони, если именно они с Лорелли выполняли всю грязную часть работы и постоянно находились под ударом? Почему бы им не отделаться от Альскони и не взять дело в свои руки? Лорелли к тому времени уже начала подозревать, что Альскони не только не дурак, каким его считали в кафе, а очень опасный тип. Поэтому она колебалась. Пока она раздумывала, Джонни исчез. Позже его труп нашли в водах Тибра.