За городом стало свежее: вечерняя роса прибила пыль и слегка сверкала в едва угадывающихся прощальных лучах солнца, из последних сил тянущихся к бледным серебряным звёздам. Гадина пошла резвее, шумно вдыхая влажный воздух, божественно вкусный после мучительной жары города. Бег трепал распущенные волосы, а я с наслаждением слушала, как вторая всадница фыркает и отплёвывается от них, но, обиженная сравнением с базарной бабой, помалкивает.

– Туда хоть едем? – любопытство вынудило первой нарушить молчание.

– Не туда, – с наслаждением ответила попутчица.

– Кайлен же сказал, на запад!

– Это сад камней на запад, а тебе от него подальше надо. И вообще подальше от мест, где ты успела к себе внимание привлечь.

Я застонала. Ох уж эти заботливые и решающие за меня благодетели!

– Слазь, – коротко велела я, останавливая лошадь.

– С чего бы это? – Айн крепче ухватилась за пояс, видимо, подозревая, что могу и скинуть, тем самым только наведя на мысль.

– А ты мне не нравишься, – объяснила я. – Пошла прочь. Я – большая девочка, способная сама за себя решать. Против – топай пешком обратно в город.

– У меня туфли новые! – тут же нашлась командирша. – По мокрому испорчу.

Я покосилась: атласные туфельки и правда чудесны и явно не приспособлены к поздней прогулке по полю.

– Тогда сиди молча.

Елейный голосок таил в себе профессиональное умение доводить выкрутасами до белого каления:

– Молча так молча. А я думала, у тебя ко мне куча вопросов…

Гоблин! Да, куча. Захотелось не только сбросить Айн с лошади, но и проскакать по ней пару раз галопом.

– Тогда говори. Но по делу.

– Вот ещё!

А-а-а-а! Как эту стерву муж терпит?!!

– Я не мужик. Меня дрожащими пухлыми губками не купишь. И не по-рыцарски дать в морду тоже могу.

– Хабалка, – Айн отняла руки, чтобы то ли скрестить их на груди, то ли дать мне подзатыльник, но сообразив, что я готова угрозу реализовать, снова вцепилась, как клещ. – Ладно, мир!

– Тогда по порядку. На кой ты со мной увязалась?

– Интересно стало.

– Допустим. Тогда на кой ты с самого начала ко мне подошла. И кто такая матушка Иона?

– О-о-о…

– Что?

– Я… Прости, я не думала. Ты не из наших?

Я недоумённо опустила взгляд на переплетённые на моём животе почти прозрачные тонкие пальцы:

– Оу. Видимо, нет. Мне мужчины нравятся, – перед глазами предательски встало бледное лицо с упрямой морщинкой меж нахмуренных бровей. – Вроде бы.

– Как давно ты колдуешь? – Айн наклонилась, пытаясь поймать мой взгляд, едва не вывалившись из седла.

– М-м-м. Когда я сидела в комнате, боясь, что, если выйду, обязательно чего натворю, считать? Тогда месяца два.

Фея хлопнула себя по лбу:

– Два месяца?! Как? Какого гоблина ты вообще оказалась на тракте? Одна?!!

Одна. Да, одна! Лучше уж одна, чем… Чем не иметь возможности самой управлять своей жизнью. Смириться, признать волю судьбы и всесильной магии, чувствовать себя соринкой, носимой ветром.

Как же я скучала по нему…

– Не твоё дело, – я облизнула пересохшие губы.

– Милая, бедная девочка!

– Так, хамкой ты мне нравилась больше.

– Останови лошадь. Останови! – Айн едва не спрыгнула прямо на ходу.

– Тпрррру! – Гадина с большим удовольствием согласилась на передышку.

– Бедная девочка!

Айн соскочила на землю, я вслед за ней. А потом она обняла меня крепко и заботливо. Так, как уже долгие годы никто не обнимал. От хитрой, избалованной, пронырливой бабы вдруг пахнуло тёплым молоком, как когда-то от женщины, которую я называла матерью, которую потеряла дважды.

Я мгновенно ощетинилась:

– Где подвох? Чего тебе надо, ненормальная?

– Мне очень жаль. Ни одна ведьма не должна быть одинокой. Ты же просто ничего не знаешь! Каким чудом тебя ещё не нашли и не забрали в Круг?

Я попыталась высвободиться из объятий, но они лишь стали крепче. Айн обжигала искренним теплом, готовая укутать, спрятать от бед.

– Видимо, я очень везучая, – я всё-таки стряхнула с себя заботливые руки.

– Прости, – она смущённо спрятала их за спину. – Я решила, ты глупая выскочка, а ты невинное дитя. Я отведу тебя к матушке Ионе. Она всё объяснит, поможет.

– Мне не нужна помощь, – я почесала Сволочь между ушами, неуклюже, но всё-таки уселась верхом. – И у меня нет никакого желания тебе доверять. Вообще никому.

Лошадь согласно фыркнула и повернулась хвостом к расстроившей хозяйку женщине, готовясь уйти.

– Стой, – и Гадина стала, как вкопанная.

– Но! Пошла! – я несколько раз сдавила каблуками бока, шлёпнула по крупу для острастки. – Но!

Животное не двигалось.

– Она не шевельнётся без моего приказа, – прозвучал позади куда менее капризный, чем обычно, голос. – Ты спрашивала, почему должна мне доверять? Потому что я такая же, как ты. Матушка Иона – глава нашего ковена.

Справедливости ради, я и не думала отказываться. Настоящий ковен! Подумать только! Неужели двадцать лет назад не уничтожили последний? Конечно, я хотела разузнать побольше, научиться правильно пользоваться Силой, узнать, как вообще ведьмы выживают в этом гоблиновом мире. Но я не лишила себя удовольствия немного поломаться, позволила Айн поуговаривать, а сама морщила носик и уверяла, что прекрасно справляюсь сама. Откуда бы ей знать, что за чистую постель и возможность нормально помыться я не то что в ковен, а к самому Вальдингу готова отправиться!

– Я подумаю, – соизволила, наконец, кивнуть я. – Но работу бросать не стану. Поедем утром.

«Если доживём», – закончила мысленно.

Камни выглядели… кривыми. И уродливыми. Удивительно неприятными, искорёженными, изломанными, словно необходимость стоять на идеально круглой, как чаша, поляне в обрамлении раскидистых елей, приносила им невыносимые страдания. Один даже будто бы шевельнулся. Чего только не разглядишь в игре сумеречных теней!

– Это, что ли, ваш сад? – я спешилась, с опаской обходя валуны.

Айн кивнула, не решаясь спуститься вслед за мной:

– Не стоило тебе за это браться.

– Очень уж хочется посмотреть на исподнее вашего бургомистра, – я колупнула пальцем мох в углублении камня, напоминающем открытый в безмолвном крике рот.

– Нету там ничего особенного, – ведьмочка всё-таки спрыгнула на землю, присела на корточки перед одним из валунов и принялась его разглядывать, так и эдак ворочая головой, словно пытаясь решить, на что тот похож. – Исподнее как исподнее. Дурацкое довольно.