Голос Моньки как нельзя лучше соответствовал внешнему виду. Высокий, почти писклявый, с характерным гнусавым оттенком. К тому же бабуля явно пересмотрела все телепередачи про гламурных дам, так как растягивала слова и ставила ударение точно так, как грудастые девицы в сериале «Одна за всех». Как-то Гурову пришлось дожидаться очереди в парикмахерской, там как раз крутили этот сериал, уж он наслушался! К тому моменту, когда подошла его очередь, он был готов встать и выдернуть шнур электропитания телевизора, лишь бы не слышать этот гнусавый говор. На его счастье, парикмахерша догадалась о его муках и переключила телевизор на другую программу.

Гуров сразу понял, что с бабулей Монькой такой вариант не прокатит. Придется терпеть ее писк вперемежку с гнусавым говором. Как только та услышала, что гостя интересует квартира Сазонова, а точнее, его постояльцы, сразу оживилась. Она заставила Гурова сесть возле окна, нацедила себе граненый стакан какой-то сине-фиолетовой бурды из грязной десятилитровой кастрюли, отхлебнула сразу половину и приступила к рассказу. Бурда воняла на всю квартиру кислятиной, с сильным спиртовым оттенком, из чего Гуров сделал вывод, что бабуля крепко «закладывает за воротник».

«С опросом надо бы поспешить, – предусмотрительно подумал он. – С такими свидетелями никогда не знаешь, когда у них запал закончится». Но рассказ бабуля повела обстоятельный и продуктивный в плане информации, так что пришлось ему терпеть и запах, и голос.

С тех пор как Сазонов купил квартиру в их пятиэтажке и переехал туда жить, ни дня не проходило, чтобы бабуля Монька с ним не поцапалась. С ним или с его полоумной бабой. Уж она радовалась, когда Сазон бабу выгнал, а вскоре и сам съехал. Да радовалась недолго. Начал он к себе постояльцев пускать. Иные ничего, культурные, уважительные, а бывало, таких заселит, что хоть участкового на них вызывай.

Хотела Монька сдать Сазона участковому, сообщить, что незаконно наживается на своих квадратных метрах, да пожалела мужика. Все-таки городок у них специфический, мало на чем на жизнь заработать можно. Без куска хлеба оставлять Сазона бабуля Монька не хотела. Не по-людски это. К тому же Сазон, чуя беду, начал Моньку гостинцами задабривать. Вот, винцо с его сливы Монька ставит. Притащит Сазон два ведра, а к ним сахарку килограммов пять, она и рада.

Примирились, одним словом. Постояльцев бабуля Монька гонять перестала, но вниманием все равно не обделяла. Квартира пустовала только в зимний сезон, в остальное время кто-нибудь да прибивался. Особо выделить Монька смогла двоих, но ни один под мухамбетовские приметы не подходил. Самого Мухамбетова знала, видела не так часто, как можно было предположить, если верить его словам о том, что бывает в Сочи чуть ли не раз в месяц.

Такое странное разногласие можно было объяснить лишь в том случае, если Мухамбетов днем дома сидел, а на воздух только ночью выбирался. Спать Монька ложилась рано, а для курортного места – так вообще ни свет ни заря. В девять, край, в девять тридцать, она уже в постели. Жаворонок она, вставать любит рано, но и ложиться тоже пораньше. Так объяснила сама бабуля Монька.

Гуров объяснял это проще: за день Монька набиралась сливовым вином, отчего и выключалась, как лампочка, в одно и то же время. Она и сегодня успела изрядно накачаться. Пара стаканов, выпитых уже при полковнике, сделали свое дело. Монька начала клевать носом, а Гуров так и не успел выяснить, правду говорил Мухамбетов или врал про свои частые наезды. Монька уже в полудреме посоветовала сходить к топилинским пацанам в пятьдесят третью квартиру. Они, мол, жизнь ночную ведут, как раз с девяти активничать начинают. Вот они должны знать, кто часто в сазоновской квартире живет, а кто раз или два приезжал.

Гуров совета послушался, все квартиры в первом подъезде обходить не стал, сразу пошел в третий, мухамбетовский. По дороге увидел пропущенные звонки Крячко. Перезвонил, да тот трубку не взял. Лев решил, что со звонком можно повременить, и убрал телефон.

В квартире Топилиных он пробыл недолго. Братья торопились в какой-то ночной клуб, где этим вечером намечался «день открытых дверей». Это означало, что вход и по крайней мере один стакан спиртного перепадут на халяву. Опаздывать они не хотели, поэтому с ответами не тянули. Мухамбетова знали, но то, что он частый гость у Сазонова, не подтвердили. Раза три за год – еще может быть, но чтобы ежемесячно? Нет, у Сазонова постояльцы часто меняются. Всех не упомнишь, но тех, кто хоть раз в год приезжает, братья Топилины знали в лицо.

О том, что сейчас Мухамбетов живет в Сочи, братья были в курсе, раз шесть за пару дней встречались на лестнице. Братья вниз, он к окошку курить. И здоровается, и сигаретку предлагает, и про погоду поговорить не прочь. Такое оживление временному соседу несвойственно, поэтому и запомнилось. Обычно он молча мимо проходит, в сторону братьев и не посмотрит, а тут вдруг задружиться захотел. Только Топилиным он в друзьях на дух не нужен. Почему? Потому что раньше надо было в друзья набиваться, когда первый раз они его на пивасик к себе зазывали. Пошел он? Нет! Да еще нос скривил, когда увидел, какую дешевку братья в магазине набрали. Ему, видите ли, германское пиво подавай. Ну, в крайнем случае, чешское. И не с простыми сухариками из супермаркета, а с баварскими сосисками и сыром, по штуке за кило.

Гуров назвал даты смерти Волкова и Паршина, чтобы выяснить, приезжал ли Мухамбетов в эти дни в Сочи. Насчет времени Паршина смерти братья заявили однозначно: не было Мухамбетова в квартире. В то время там молодожены проживали. Целых две недели. Хорошая пара, веселая, и нос не задирают. Дважды они вместе в ночной клуб ходили, один раз пара к братьям на пиво забегала. А Мухамбетова не было.

Относительно Волкова уверенного ответа Гуров не получил. Слишком много времени прошло. Сами не ответили, но подсказали, кто знать может, после чего умчались по своим делам. На роль дополнительных осведомителей Топилины посоветовали обратиться к уборщице, она подъезды два раза в неделю убирает, может знать больше, чем братья.

Уборщицу Лев нашел в том же доме, только во втором подъезде. Она оказалась дома, помогала сынишке зубрить таблицу умножения. В конце учебного года учительница строго-настрого приказала выучить таблицу так, чтобы от зубов отскакивала, а у сына с памятью проблемы. Вот и билась женщина, пытаясь всеми правдами и неправдами запихнуть знания сыну в голову.

Здесь Гуров получил примерно ту же информацию, что и у братьев Топилиных. Мухамбетов в Сочи бывал, но ненамного чаще остальных курортников. Да и что делать в Сочи каждый месяц? Здесь проститутки-то и то не так часто меняются. Пару раз в год приедешь, так со всеми переспать успеешь. Кроме, разве, интуристовских. Лев поинтересовался, почему уборщица считает, что Мухамбетов водит в дом женщин определенной профессии, а не искательниц острых ощущений, прибывающих на курорт со всех концов страны? На этот вопрос уборщица только плечами пожала. Кто же не отличит женщину, решившую раз в год поразвлечься, от той, которая этим себе на жизнь зарабатывает? По поводу дат, озвученных Гуровым, стопроцентной уверенности не дала. Вроде был Мухамбетов в названном месяце в городе, но она могла и перепутать. Самого не видела, а вот бутылки в пакетах, которые возле квартиры выставлялись, на мухамбетовские похожи были. Он все больше коньячок предпочитает и всегда одну и ту же марку берет. Совпадение? Может, и так, ведь не один он коньячок на отдыхе употребляет.