в щели между досками. Круглая крыша с высоким шпилем была опутана плющом, будто лес вознамерился, наконец, уничтожить последние следы пребывания здесь человека.

— Хочешь сказать, здесь еще ходят поезда? — с недоверием спросила Лика, оглядываясь по сторонам.

— Только один. И не совсем поезд, — загадочно ответил Марк. — И вообще он ходит не по расписанию. Но поскольку выбора у нас нет, придется ждать.

Я вдохнула воздух, в котором смешались запахи дерева, железа и леса, и подумала, что, в сущности, давно не выбиралась на природу. Так что вариант побыть здесь в компании друзей — не так уж и плох.

И только когда солнце скрылось за горизонтом, а лес погрузился в беспроглядную ночную мглу, я поняла, как сильно я ошибалась…

Глава 26

С приходом вечера по лесу потянулись белые щупальца тумана. Воздух вокруг нас стал непрозрачным, и в двадцати шагах уже невозможно было ничего разглядеть за плотной дымкой. Влага оседала на волосах и одежде, отчего было холодно, и тело начинало потряхивать в мелкой зябкой дрожи.

Именно в этот момент я поняла, какую огромную услугу оказал мне Марк, поделившись своей курткой. Косуха защищала от тумана и давала хоть некоторое подобие тепла.

Продрогшая Лика тоже прижалась ко мне, и мы с ней согревались одной курткой на двоих. А вот парни в футболках то ли не замечали холода, то ли не мерзли совсем. Интересно, это банальная бравада или особенности мужской терморегуляции?

— Как думаете, какого поезда мы здесь дожидаемся? — поинтересовался Валера, подсаживаясь к нам и обнимая, чтобы согреться.

— Видимо, пригородную электричку, — фыркнула Лика.

Мой желудок жалобно заурчал, напоминая, что последний раз я перекусила только парой ложек мороженого из ведерка Марка. Я вздохнула:

— Лучше бы это был фирменный поезд с вагоном-рестораном…

— А вы заметили, какой на этой станции ажиотаж с билетами? — поддержал наш шуточный разговор Иван. — Просто не протолкнуться от пассажиров.

— Да, определенно, очень востребованный маршрут, — на полном серьезе согласился Валера.

Мы рассмеялись, и Иван стал рассказывать какую-то очередную байку из своей богатой биографии. История была действительно очень забавной, но я следила за ней лишь краем уха. Гораздо больше мое внимание привлекал Марк Орлов.

Он сидел чуть в стороне от нас, на краю перрона и, казалось, был полностью погружен в свои мысли. Наша беспечная болтовня не особо его интересовала. Да и сложно заинтересовать человека, прожившего несколько сотен лет, подобными разговорами. Мы для него, видимо, как глупые маленькие дети, милые, забавные, но не особо интересные.

Грустно это, — вдруг подумалось мне. Мы мечтаем о долгой, а лучше вечной жизни, но с годами утрачиваем способность удивляться и радоваться. Флер новизны куда-то уходит, притупляется. Остается лишь жизненный опыт и усталость. Б-р-р, нет уж! Врагу не пожелаешь подобной вечной жизни, больше похожей на существование!

От размышлений меня отвлек звук, похожий на перестук колес приближающегося поезда. Я вскинула голову. Показалось? Но нет. Судя по тому, как поднялись на ноги Иван с Валерой, и выскользнула из-под куртки Лика, услышала звук не только я.

Сквозь белое марево тумана пробился слабый рассеянный свет, и следом на станцию выехал массивный старинный локомотив с тремя вагонами. Он тяжело пыхтел, из трубы валил дым. На первый взгляд, это был самый обычный раритетный состав, однако он светился слабым потусторонним светом, да и тяжелая решетка локомотива, похожая на опущенное забрало рыцаря, проплыла в полуметре над рельсами, не касаясь земли. Поезд постепенно замедлялся, демонстрируя нам блестящие бока старомодных вагонов. Мелькали мимо окна с бархатными портьерами и многочисленными человеческими лицами.

У края перрона локомотив остановился, открывая перед нами свои двери. По спине побежали мурашки ужаса, а липкие пряди тумана стали будто плотнее, окутывая нас ледяным коконом. Против воли хотелось бежать прочь с этой страшной пустой станции.

Краем глаза я увидела, как Иван берет за руку Лику, чуть пряча ее за своей спиной. При этом обычно независимая и смелая подруга даже не возражает. Видимо, не только мне было не по себе находиться на этом призрачном перроне.

— Когда зайдем в поезд, держитесь рядом со мной. Ни в коем случае ни с кем не заговаривайте без моего ведома. И ни при каких обстоятельствах ничего не ешьте и не пейте, ясно? — кратко проинструктировал нас Марк.

Мы вразнобой закивали. Из вагонов стали выходить старомодно одетые люди с саквояжами. Уверенно спускались мужчины в шляпах и пальто, дамы в манто и шляпках-клош. Все переговаривались как ни в чем ни бывало. Они будто не видели ни разрушенной станции, ни нас: деловито пересекали перрон и растворялись в тумане бесплотными тенями.

— Как давно они так ездят? — шепотом спросила я у Марка, разглядывая забавное бандо в стилистике двадцатых годов прошлого века на голове одной из пассажирок.

— Около ста лет, — ответил мне Марк. — С хозяйкой этого поезда я был знаком еще при ее жизни.

Я поежилась:

— А что с ними произошло?

— Обвал в туннеле. Все должны были погибнуть, но, как видишь, обошлось, — пожал плечами Марк и направился к вагону. Мы последовали за ним.

Внутри все просто поражало роскошью и богатством, излишне вычурным по современным меркам: на полу лежал пестрый рыжий ковер, расшитый цветочным орнаментом, окна были декорированы тяжелыми бархатными портьерами, а на потолке, инкрустированном мозаикой и лепниной, громоздилась массивная хрустальная люстра. В глубоких креслах, обитых бордовым велюром, расположились пассажиры. Кто-то беседовал, кто-то читал, по узким проходам с веселым гомоном носились дети.

Я бросила беглый взгляд на газету, лежащую на столе между рядами кресел. Она выглядела свежей, даже бумага не пожелтела. Под заголовком, написанным по-французски, стояла дата выхода номера — 5 марта 1926 года.

— Как думаешь, — шепотом спросила меня приблизившаяся Лика, — они понимают, что вот так ездят уже сотню лет?

Я посмотрела на беспечные выражения лиц пассажиров.

— Видимо, нет.

— Они думают, что сели на поезд несколько часов назад, — безжалостно подтвердил наши догадки Марк, отворяя дверь в следующий вагон.

Видимо, это был ресторан. Покрытые белоснежными скатертями столы отгораживались друг от друга расшитыми шелковыми цветами ширмами. В приватных зонах было немноголюдно, видимо, время ужина еще не настало. Желудок опять предательски заурчал от заманчивых запахов еды, витавших вокруг. Но поддаваться слабости было нельзя, потому мы с самым невозмутимым видом пересекли ресторан, и вышли в следующий вагон.

…Который резко поражал своим контрастом. Он был абсолютно пустым и бесцветным. Белые стены, отсутствие мебели и голые окна. Даже ковра на полу не было — просто белый материал, похожий на пластик.