В следующую секунду она налетела на него с визгом и крепко обняла, прижавшись ухом к плечу. Алекса окутал запах ее волос, и он немедленно выключился из окружающей реальности, возбуждением ударило в низ живота и приятно болезненным спазмом прокатилось в грудь, где взорвалось как фейерверк. Он расплылся в широченной улыбке и поднял было руки, чтобы обнять в ответ, но она уже отпустила его и отодвинулась.

– Я просто ушам своим не верю! Ты почему такой? Пришел и столько делаешь для меня?

– Привычка с детства заботиться о тебе, – он пожал плечами, – так же, как у тебя со мной обниматься, – и засмеялся.

– Теперь все время меня будешь этим подкалывать? – она демонстративно надулась, но возбужденный румянец выдавал ее реальное состояние – радости и восторга. Одним махом решение стольких проблем!

– Да! – серьезно ответил он и снова заржал, и на этот раз она к нему присоединилась.

Окрыленный Вольский ввалился домой, впервые за неделю упал мордой в подушку и безмятежно уснул на всю ночь. Ему снилась крыша, Альбина, он чувствовал во сне прикосновение ее руки, которой она сжимала его ладонь, и они бежали, бежали по крышам. Тот самый сон, когда ты рвешься изо всех сил, но двигаешься как сквозь кисель и убежать не можешь. За ними гнались гвардейцы в шлемах и масках, а они прятались, и Лекс слышал во сне ее тяжелое дыхание. И вот наступил тот момент, которого все ждут во снах: он нашел ее губы, и они целовались долго, протяжно, подробно. И он возбуждался, как получается только во снах. А потом прозвучал выстрел, и в грудь что-то больно ударило. Обернулся. Там стоял Денис, и Лекс начал падать, падать, падать в черноту.

Вздрогнул, проснулся. Что за мелодрама? Потер грудь в том месте, где его прострелили. Тело будто помнило ранение. Но помнили и губы, и руки все, что было до этого, и он закрыл глаза, отогнал все лишнее и погрузился в переживание ощущений от сна, смешанных с реальными воспоминаниями, и не заметил, как провалился снова. Уже без сновидений.

Вскочил выспавшийся, бодрый, настроение отличное. Все тело пружинило энергией как резиновый мяч, гудело от жажды действия. Лекс видел цель, и была она близка как никогда. Их объятия на крыше давали столько надежд, мужик у нее никуда не годился, а становясь коллегами, они получат неограниченный доступ к общению. Ветер наполнил паруса, и похититель чужих жен рвался в бой нарубить в капусту соперника и уволочь прекрасную Альбину в закат.

Позавтракал и пока одной рукой чистил зубы, другой набирал сообщение: «Тебя забрать? Еду в офис».

Вместо ответа на экране высветился входящий звонок. Сердце замерло – еще один хороший знак. Он принял вызов и бодро отозвался:

– Внимательно, коллега.

– Леш… – ее глосс звучал тихо, расстроенно, просто убито.

Лекс и сам погас в секунду.

– Что случилось, Аль?

– С коллегой не получится, – выдохнула она, – мы все взвесили на семейном совете, и я поняла, что это не мое все же. Я ведь в IT ничего не смыслю, с клиентами никогда не работала. Я подведу тебя, а ты и так столько всего для меня сделал уже. Это просто непорядочно по отношению к тебе. И пора мне уже учиться свои проблемы решать, не выезжая на твоих плечах. Ты же помнишь? Я выросла… – бормотала она какую-то околесицу.

И для чего? Ввести в заблуждение человека, которому более чем очевидно, что это решение она принимала не сама и уж точно не добровольно? Что ничего она не обсуждала на семейном совете, а сука Дениска заставил ее отказать. Заставил остаться на нищенской зарплате в рабстве у сволочи. Заставил тащить все на себе, как и раньше, считая копейки на еду! Вскрыл все намерения соперника и своей исключительной властью вмешался… У Лекса полыхнуло.

– То есть он вот так может тебе просто запретить? – сатанея от злости, проговорил он в трубку.

– Я не хочу об этом говорить, Леш, это мое решение. Давай закончим.

Она бросила трубку, и Вольский заорал от злости! Несколько минут он бесновался, бросался на стены и матерился так, что черти начали стучать по батарее. Как же он ненавидел этого мужика! С каким удовольствием он бы с ним сцепился насмерть и сорвал всю злобу, даже если б получил в ответ не меньше. От ярости крыло агрессией так, что кровь стучала в висках.

Минут через десять его отпустило. Лекс умылся, выдохнул, отдышался. Спокойно, Вольский, кто тебе обещал, что будет легко? Раскатал губу, скатай обратно. Приходи в себя и вали исправлять ситуацию. Он быстро оделся и вылетел во двор. Ее маршрут до работы он прикинул по карте. От дома до остановки, откуда ходит транспорт до метро, потом под землю и до Финляндского, потом пешком до Монблана. Минимум 40 минут. А лучше час. Он приехал за час-десять и как раз поймал ее выходящей из арки своего дома к перекрестку.

Лекс гуднул. Она обернулась, увидела его сквозь стекло машины, замотала головой и ускорила шаг. Нырнула в подземный переход. Он ждал на выходе и преградил ей дорогу, когда она попыталась его обойти.

– Не надо, Леш, мы не будем это обсуждать, понятно? Это не твое дело и вообще…

Вместо ответа он протянул ей стаканчик мокачино и виновато улыбнулся.

– Ну нет так нет. Не ори на меня, а то я боюсь, – улыбка стала шире.

– Дурак, – по-детски обиженно буркнула она под нос и выхватила у него стаканчик.

– Это как скажешь, – согласился он, – садись давай.

Альбина послушно села в машину, скинула туфли и вытянула ноги, вздохнула.

– Как хорошо… – втянула первый глоток через трубочку, зажмурилась, вся сжалась и замычала от удовольствия: – Боже мой, как вкусно!

Лекс вынул у нее стаканчик из ладони, открыл пластиковую крышку и вручил деревянную ложечку. Сверху мокачино был украшен огромной шапкой взбитых сливок с соленой карамелью.

– Настоящие сливки, не из баллона! – восхитилась она. – Откуда ты знаешь, как мне понравится?

– Я просто удачливый негодяй, – Лекс подмигнул и тронулся с места.

На самом деле он не встречал девушки, которой бы не нравился именно этот вид кофе. За исключением тех, кто пил горький американо без добавок. Такой он тоже купил, и сейчас он стоял в держателе водительской двери.

– Ты просто дамский угодник-негодник. Девчонки от тебя, наверное, голову теряют.

– Не знаю, ты проверь на всякий случай, твоя на месте?

– Ну не-е-е, я в домике, – она присосалась к трубочке, задумчиво глядя в окно.

Лекс криво ухмыльнулся. Она поджала ноги на сиденье, и его ударило флешбэком. Альбина всегда так сидела, даже не уроках, поджимала одну или обе ноги на стуле, за что ее часто ставили возле парты слушать урок ногами на полу. Как положено. Он потом этим дурам училкам масляной краской мазал стул, чтоб тоже стоя работали. Как положено.

– Слушай, а у тебя были долгие отношения? – она смотрела на него так внимательно, что ему жгло щеку.