преодолевая собственные слабости и ломая стереотипы. Появление этого мужчины на моем пути – в любом случае величайший дар, так для чего нужны еще какие-то материальные подношения?

Павел незаметно оказался рядом, отводя меня в сторону и пряча от излишнего внимания.

– Отвезти тебя домой, малыш? Ты выглядишь усталой.

– Я и чувствую себя так. Ты прав: уехать сейчас будет самым правильным.

Он кивнул.

– Тогда жди у машины, я буду через несколько минут.

Ресторан располагался у самого берега, и, выйдя на улицу, я с наслаждением вдохнула запах прибоя. Было еще по-весеннему прохладно, а мое платье, хоть и смотрелось великолепно, почти не грело, и уже спустя несколько минут почувствовался озноб, но вглядываясь в спокойную, прозрачную изумрудную гладь, я отчего-то мечтала побыть здесь подольше, хотя и замерзала с каждой минутой все сильнее.

Однако за спиной вскоре раздались шаги, я обернулась, ожидая увидеть друга, и едва не упала от внезапно нахлынувшей слабости, обнаружив перед собой Кирмана. Какое-то время он молчал, разглядывая меня, а потом сдернул с плеч пиджак, набрасывая его на мои плечи. Слова благодарности застряли в горле, и я могла лишь смотреть на него, ощущая, как внутри с новой силой оживают чувства, которые так тщательно пыталась похоронить.

– Пойдем в машину, ты замерзла.

В этом он ошибался: волнение, пришедшее вместе с появлением Филиппа, принесло жар, а знакомый запах, исходящий от его одежды, горячил кровь еще сильнее.

– Я жду Павла.

Мужчина покачал головой.

– Он не придет.

Его заявление прозвучало слишком категорично, но тем сильнее захотелось возразить.

– Не поняла… Он обещал отвезти меня.

Кирман вздохнул, бросая взгляд на вход в ресторан, словно опасаясь чьего-то появления.

– Саша, мы теряем время и можем привлечь ненужное внимание. Идем. Поговорим в машине без посторонних глаз.

Я не стала спорить. Зачем, если мечтала оказаться наедине с ним очень давно? Вот она – возможность все прояснить и о моей выходке с Павлом, и обо всем остальном. Сомнений в серьезности предстоящего разговора не возникало.

Оказавшись в салоне и дождавшись, пока Филипп отъехал на достаточное расстояние от ресторана и остановился в стороне от трассы, я потянулась к телефону. Мужчина перехватил мою руку, покачав головой.

– Не надо никуда звонить.

– Но Павел будет ждать…

Сказала – и внезапно поняла, что все уже решено. Мой друг наверняка в курсе, куда и с кем я пропала. Только какие аргументы подобрал Кирман, чтобы убедить его? И не ошибаюсь ли я сейчас, видя в его взгляде то, к чему стремилась столько времени?

– Что происходит?

Я чувствовала ответ, но все еще не могла поверить. Во вдруг ставшем тесным пространстве машины тонула в его глазах, своей чернотой почти сливающихся с распростертой за окнами ночью.

Вкрадчивый тихий голос не только достиг ушей – показалось, что проник под одежду, коснулся кожи, наполняя все тело странным трепетом.

– Вы же сами назвали меня волшебником. Так что все должны остаться с подарками. Особенно моя лучшая сотрудница.

Я попыталась ответить, но губы дрогнули, не подчиняясь мыслям. Жар, которым были наполнены его слова, вдавил в спинку кресла, окутывая с ног до головы. Было страшно и одновременно так сладко, что от этих ощущени й я боялась задохнуться. Озвучивая в зале ресторана свою мечту, и представить не могла, что так скоро смогу к ней прикоснуться, но теперь не собиралась отказываться. Слишком долго ждала, чтобы сейчас цепляться за стеснение или гордость, отрекаясь от собственного счастья. Потому лишь спросила:

– Куда мы поедем?

Он не сводил с меня глаз, и то, что отражалось в их глубине, вызывало неописуемый восторг.

– А куда ты хочешь поехать?

Я понятия не имела, где он живет, и можно ли мне там оказаться. Собственная съемная квартира мало подходила для долгожданного свидания с любимым человеком, но сейчас я не собиралась беспокоиться по этому поводу.

– Мне все равно.

Куда угодно, лишь бы с ним. В этот момент вдруг поняла смысл банальной фразы про рай в шалаше. Дело совсем не в месте, не в богатом убранстве, где можно почувствовать себя уютно и комфортно, – в том, кто рядом. Если бы Филипп позвал меня на пустынный морской берег, чтобы до утра любоваться там звездами , или в парк, пропитанный ароматом цветущих деревьев, или даже на скамейку в одинокой подворотне, я бы и там нашла, чему радоваться и научиться от него.

Но потемневшие глаза обещали вполне конкретные уроки, и, теряясь от полыхающих в них сполох, я перевела взгляд на руки, напряженно сжимающие руль. Всю дорогу смотрела именно на них, ощущая, как сгущается вокруг нас воздух. Пьянела от этой насыщенности, от молчания, ставшего осязаемым, от стука собственного сердца. А когда машина, наконец, остановилась, и мужчина вытянул меня наружу с почти маниакальной скоростью, уже не могла ни о чем думать. Только чувствовала. Губы, смявшие рот. До боли запутанные волосы. Поцелуи-укусы на обнаженной коже. Шелк простыней, простертый под спиной. Тяжесть. Его. Рядом. Не во сне…

– Саша… Посмотри на меня.

Я с трудом разлепила глаза, пытаясь сфокусироваться на склоненном надо мной лице. Мысли ускользали, а охватившая все тело истома вытеснила иные ощущения. Стесняться не получалось: я тонула в его ласках, мучительно желая продолжения.

– Ты ничего не хочешь сказать?

Разве можно говорить в такие моменты, когда только чувствуешь? Когда и взгляд, и слух, и желание подчинены тому, кто внезапно стал ближе всех?

– А нужно?

Он пытался что-то прочесть в моем затуманенном взгляде. Тронул пылающий лоб, осторожно убирая прядь волос, удержал ее в ладони, накручивая на пальцы.

– Глупышка… Я же мог тебе навредить.

Это казалось невозможным. Я будто превратилась в податливую глину, подчиняющуюся его умелым движениям. Хотела быть послушной и находиться еще ближе к нему так сильно, что ни о чем другом не могла думать. Он ждал объяснений? А еще говорят, что в подобные моменты разговоры нужны только женщинам.

– Маленькая, почему же ты не призналась, что эта ночь для тебя первая?

Чтобы найти в себе силы для ответа, мне пришлось вынырнуть из сладостного омута.

– Боялась, что ты передумаешь. У мужчин ведь