танцующими парами, Эйден с Ким стояли и смотрели друг на друга. Казалось, мгновение застыло, обратившись узелком в Плетении. Ким знала: за шумом Эйден не услышит ее слов.

Поэтому она шагнула вперед и совершила прыжок веры.

Заключила Эйдена в объятия и, шепнув «Я тоже хочу любить тебя», коснулась его губ.

Айс устроился в углу, за раскидистой елкой, где подавали вишневый сок и – ну до чего интересный поворот судьбы! – его любимую соломку.

– Развлекаешься? – раздался голос над головой.

Айс поднял глаза. Кристина одарила его усмешкой.

– Почему бы и нет? – Айс с улыбкой перевел взгляд на танцующие пары, среди которых кружили и Эйден с Ким. – Три закрытых за день Сценария. Такое можно и отпраздновать.

Кристина тоже посмотрела на Ким и Эйдена.

– Вот уж не думала, что ты займешься их Сценарием лично. Даже занял тело официанта в кафе, ну надо же! И ведь это наверняка не единственное твое вмешательство. Неисправимый романтик.

– В каждом отделе есть свой невозможный Сценарий, – пожал плечами Айс. – Впрочем, моя бывшая напарница и сама это знает.

Скрестив руки на груди, Кристина беззлобно фыркнула. В ее глазах танцевали смешинки.

– Приятно было снова поработать вместе. Твое счастье, что я хороша в роли змеи.

– Спасибо, что согласилась помочь, – улыбнулся Айс.

Махнув напоследок, Кристина слилась с толпой. Айс же, подхватив бокал с соком, поднялся и решил насладиться праздником изнутри.

Звучала музыка. Переливались, озаряя зал теплым сиянием, огни гирлянд. Айс раздавал детям соломку. Ария сидела на подоконнике, весело болтала ногами и взахлеб рассказывала подруге о воссоединении родителей. Джой с Сэмом, попрощавшись с писателем, устроились в стороне, обсудить, как предстоит чинить сломанное. Ким с Эйден кружили в танце, не сводя друг с друга взглядов.

А Плетение неотрывно смотрело. И вплетало их истории в свой причудливый узор.

Кэтрин Болфинч

Эй, можно потише?

Лисса уже давно пыталась выучить все термины для итогового собеседования в университет. С самого утра девушка сидела над конспектом, пытаясь запомнить все то, что не успела. Точнее, не хотела учить раньше, думая, что времени еще предостаточно.

Вот только учебный год пришел слишком быстро. До итогового собеседования, почему-то проводящегося в начале сентября, оставалось все меньше времени, а противный сосед снова играл на гитаре, заставляя затыкать уши и едва ли не плакать от того, как сильно ее раздражал этот призрачный любитель музыки.

Конечно, девушка любила музыку. В какой-то момент даже хотела подать документы в консерваторию. Лисса бы точно прошла – это гарантировал и диплом музыкальной школы, и врожденный талант, и желание связать жизнь с искусством. Но родители-юристы решили иначе, подумав, что было бы здорово создать целую династию адвокатов. И было бы вполне здорово, вот только душа к этому не лежала, но выбора у девушки особо не было. Тем более школьные экзамены сданы, документы собраны. Поздно метаться туда-сюда.

По этой причине сосед с гитарой все больше раздражал. Почему кто-то мог заниматься делом души, а она нет? Почему жизнь была настолько несправедлива, что даже любимое старое фортепиано переехало жить к бабушке в деревню под лозунгом «с глаз долой – из сердца вон»? Лисса этого искренне не понимала, поэтому затыкала уши, продолжала зубрить и надеяться на то, что конкурс она не пройдет, потеряет целый год, но все-таки отстоит свое право на музыкальное образование и будущее мечты.

* * *

Осень уже угадывалась в холодном дуновении ветра, в летающих по улице желтых листьях, резко увеличившемся спросе на кофе с карамельным сиропом и тыквенный латте.

Лисса всегда любила осень. Почему-то казалось, что с первого сентября можно начать новую жизнь – листья падали, оголяя деревья, словно создавали чистый лист. Следующая возможность что-то изменить – первый снег, ожидание новогоднего чуда, но до этого еще далеко, поэтому девушка довольствовалась тем, что есть.

Чрезмерно музыкальный сосед все же успел достать, все никак не прекращая играть и отвлекая Лиссу от подготовки. Так что она плюнула на все эти важные для родителей нескончаемые списки, надела первое, что попалось под руку, машинально схватила ключи, сунув в карман куртки, и вышла в парк, прихватив по дороге латте с карамельным сиропом, решив, что для любимого летнего кофе со льдом уже холодновато.

Девушка прошлась вдоль берега небольшого озера, полюбовалась на уток, понаблюдала за тем, как люди бесконечно куда-то спешили, забывая иногда даже дышать. Она все думала о том, как было бы здорово, будь у нее больше выбора, больше времени на этот выбор, больше желания идти собственным путем. Но и на эту прогулку Лисса отвела себе только один час, который уже был на исходе. Стаканчик с ароматным напитком медленно опустел, а девушка засеменила в сторону дома.

Лисса вошла в подъезд, чувствуя, как настроение быстро падает, забирая с собой и всю решимость. Но девушка упорно поднималась по лестнице, потом с остервенением жала кнопку вызова лифта, а потом, притопывая ногой, ждала.

Когда двери лифта со звонким «дзынь» открылись, Лисса, глядя в телефон, вошла внутрь, тут же ударившись лбом обо что-то твердое. Девушка вздрогнула, выпучив глаза и вырвав наушники из ушей.

Первым, что она заметила, оказалась серая футболка с каким-то непонятным принтом, потом кожаная куртка, множество браслетов на запястье, под которыми скрывалась часть татуировки.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Лисса подняла голубые глаза, тут же сталкиваясь взглядом с такими же по цвету глазами, обрамленными пушистыми ресницами. Сердце застучало где-то в горле, ноги стали такими ватными, что казалось, если она отойдет в сторону, то просто упадет, а слово «извините» точно застрянет на языке, так и не прозвучав, поэтому девушка просто пялилась на парня, рассматривая густые брови, сведенные к переносице, тату на шее, цепочку с кулоном-полумесяцем. Конечно, она узнала его. Сосед, из-за которого невозможно спать по ночам. Точнее, из-за мотоцикла, на котором он ездил.

Девушка моргнула одновременно с тем, как двери лифта с тихим «дзынь» закрылись.

– Вы не хотите меня выпустить? – спросил он, отстраняясь от Лиссы, щеки которой уже покрылись краской так сильно, будто их щедро натерли свеклой. Она резко отшатнулась вбок, почти вжимаясь в стену.

– Извините, – буркнула девушка, возвращая наушники на место и делая вид, что она нисколько не смутилась того, что так внезапно решила пообниматься с симпатичным незнакомцем.

– В следующий раз хотя бы спросите, как меня зовут, прежде чем падать в мои объятия, – пошутил он, выходя из лифта, отчего лицо девушки уже покраснело