полностью. Она ждала как максимум недовольства, как минимум просто молчания. Но никак не шутки. Лисса не успела найти ответ, к тому времени, как в голову пришло хотя бы банальное «без проблем», хлопнула подъездная дверь.

Девушка шумно выдохнула, дрожащими пальцами ткнув на нужную цифру на панели. Теперь казалось, что последние остатки мозга она растеряла от удара, а потому Лисса была уверена, что продолжать подготовку она попросту не сможет.

Не день, а какое-то сущее наказание.

* * *

Вот уже несколько часов Лисса занималась в тишине. Это выглядело так странно, что казалось, она слышала даже стук собственного сердца в ушах. Единственное, что нарушало идеальное для подготовки время, – храп старенького, но очень любимого мопса и бесконечный круговорот мыслей о собственном позоре в лифте. Это же надо было так! Ну какой-то ужас просто. Почему она не могла врезаться в какую-нибудь бабушку или девушку? Или в соседку Марго? В кого-то из родителей, пришедших с работы пораньше?

Хотя родители – последние, кого она хотела сейчас видеть. С самого утра мама провела целую лекцию о том, как важно не забывать о тщательной подготовке, о ненужности личной жизни в восемнадцать и проверке друзей на прочность. Отец кивал в ответ на каждую реплику мамы, один раз остановил внимательный взгляд на дочери и сказал, что о молодости все-таки тоже забывать нельзя. Лисса была с этим согласна, но просто до ужаса в душе чувствовала, что эта самая молодость и лучшие годы просто ускользали, как песок сквозь пальцы.

Словно в довершение ее мыслей или для пущей драмы из-за стены снова раздалась еле слышная мелодия, отчего-то выводящая на слезы. Хотелось плакать и от того, что конспекты уже надоели настолько, что просто от одного лишь вида на них Лиссу тошнило, и от того, что эта мелодия играла постоянно. С самого утра и почти до вечера. И почему-то никого, кроме нее, это не смущало.

Девушка со злостью захлопнула тетрадь, решив, что пора сходить туда и попросить не шуметь хотя бы несколько часов в день.

Лисса метнулась в коридор, разбудив при этом собаку, переодела тапочки на кроссовки и вылетела в подъезд. Захлопнувшаяся дверь щелкнула.

Сложность заключалась в том, что она не знала, в какой из квартир жил этот самый музыкальный сосед или соседка, а потому девушка настраивалась на то, что придется звонить в каждую дверь по очереди на своем этаже и захватить верхний и нижний. Лисса уже даже начала сомневаться в своей затее, но тут раздающаяся даже в подъезде мелодия укрепила решимость.

Лисса обошла все квартиры на своей лестничной клетке, потом спустилась вниз, про себя ругая музыканта всеми известными неприличными словами. Злило и то, что у нее не было возможности так же раздражать соседей своей музыкой, и то, что это мешало готовиться к поступлению на ненавистную профессию. Все это просто смешалось в глубине души, сделав из привычно спокойной и милой Лиссы маленький комочек зла, который и кружил сейчас по подъезду в поиске неугодных.

Она уже добралась до верхнего этажа, так же постучала в каждую дверь, спрашивая, не они ли играют на гитаре чудесную музыку, расстроенно поджимала губы, когда в ответ получала «нет».

Наконец осталась лишь одна дверь. Дверь соседей, чья квартира находилась прямиком над квартирой родителей Лиссы. Девушка постучала, поправила волосы, готовясь повторить свою речь и заранее думая о провале.

Замок щелкнул, дверь открылась, а Лисса застыла на пороге с едва не открывшимся от удивления ртом. Обычно это называется «вот это поворот».

– Снова решили в меня врезаться? – поинтересовался парень из лифта, облокотившись плечом на дверной косяк. Лисса хлопнула ресницами, прикрыла рот, нахмурила брови, чувствуя, как внутри растекается паника.

– Хотела попросить вас играть потише или хотя бы делать перерыв в несколько часов. Музыка прекрасна, слух у вас есть, но это мешает мне заниматься, – выпалила она, сложив руки на груди. Подумаешь, врезалась один раз, теперь всю жизнь, что ли, избегать его? Ладно, на самом деле она просто пыталась придать себе уверенности и не покраснеть. Получалось не очень, потому что на щеках уже проступил румянец, а сердце колотилось так, будто никогда до этого Лисса не общалась с парнями.

– Извините, не знал, что кому-то мешаю, – ответил он, зачесав непослушные темные волосы назад пальцами, – готовлюсь к собеседованию в один музыкальный театр, – продолжил парень, разглядывая потерянный вид девушки. Неужели она настолько сильно смутилась? Может, со стороны это именно так и выглядело, но на самом деле Лисса просто сходила с ума, узнав о том, что ее мечта сбывалась у кого-то другого. Да еще и у соседа, который все это время мешал ей портить свою жизнь.

– Просто играйте потише или с десяти до часа не берите в руки инструмент. Буду вам очень благодарна, – выплюнула девушка и, не взглянув на парня, развернулась и быстро зашагала к лестнице, сжимая ладони в кулаки. Слезы вот-вот готовы были брызнуть из глаз, затапливая все вокруг. Она ведь много лет мечтала о том, что свяжет свою жизнь с музыкой, и только лишь год назад узнала о том, что мечта рассыплется. Рана все еще болела. И даже мысли о том, что все к лучшему, не помогали. Не к лучшему. Нельзя ведь идти против души, да? И мама, и отец – оба любили свою профессию просто до такой степени, что даже с огромным стажем за плечами все еще с энтузиазмом принимались за дело «посложнее».

Лисса спустилась вниз, уже не скрывая рыданий, срывающихся со светлых ресниц и расплывающихся пятнышками на серой толстовке. Девушка похлопала себя по карманам, ища ключи и настраиваясь на то, что сегодня она уже точно не будет зубрить ненавистные термины и теорию к невыносимым экзаменам.

Ключей Лисса не нашла, подергала ручку двери – безуспешно. От этого еще сильнее хотелось разрыдаться, но больше было некуда, поэтому девушка просто села на ступеньки, спрятала голову в сложенных на коленях руках и заплакала, сдерживая только громкие всхлипы.

Единственным вариантом осталось только лишь сидеть в подъезде в ожидании родителей, без телефона и прочих средств связи. Просить помощи у соседей, как и напрашиваться в гости, тоже не хотелось. Особенно с покрасневшими от слез глазами и срывающимся голосом.

И хоть Лисса и пыталась не издавать звуков, акустика в подъездах всегда была отличной, а потому ее тихие всхлипы слышались на всех пятнадцати этажах. Особенно слышно их было под ней и сверху. Наверное, это шутка судьбы или попытка спасти