Огонь поглотил четырёхликую голову, монстр дьявольски завизжал.

Верёвки, опутавшие тигра, тоже вспыхнули. Отбросив банку лака, тигр стал быстро сметать с себя горящие волосы. Огонь чуть не перекинулся на его мех, но вовремя подоспел Сидни, запрыгнув на его спину и топором перерубив оставшиеся канаты.

– Феникс! – зарычал тигр.

Со всех сторон падали горящие волосы. Страж попытался одним прыжком добраться до столика, но не допрыгнул. Короткими перебежками, спотыкаясь, он стал продвигаться вперёд, не обращая внимания на подпалины на своей шерсти и брюках. Наконец он зажал в лапе драгоценную розу и, пошатываясь, направился к двери, за которой ждал Сидни рядом с бесчувственным Томом. Барабанная дробь стихла. Из большого зала, прихрамывая, выползла Мистраль и пошла к ним. На её задней лапе была огромная рана.

– Ты нашёл розу?

Господин Ху склонился над Томом.

– Да, но какой ценой! – Он положил лапу мальчику на шею и пощупал пульс. – Его сердце едва бьётся. – Потом убрал лапу, ошеломлённый. – Мастер Томас не мог дождаться, когда освободится от меня. А в результате отдал жизнь, чтобы я мог жить. Как же так?

– Он сказал, что на тебя возложена важная миссия, – тихо напомнил Сидни.

– Он ошибался. Он важнее меня. Он важнее всего, потому что он – будущее. И он так же ценен, как эта роза. – Страж бережно убрал обрывки чёрных волос с лица ученика. – Я не должен был брать его с собой. Но у него сердце его бабушки. Он не мог уклониться от сражения. Учительница Ли гордилась бы им.

– Простите, что задержался! – раздался приветливый голос обезьяны. – Долго возился с тем грубияном. Я пропустил что-то интересное?

Весельчак старался держаться непринуждённо, но одежда на нём была разорвана, на щеке был порез.

– Мы добыли феникса, но… – Мистраль кивнула на Тома.

– Его убили. Из-за меня! – Усы тигра дрогнули. – Простите меня, учительница Ли! Я нарушил слово, данное вам и ему! Ведь я обещал защитить его!

Обезьяна опечаленно сняла шапочку.

– Он был бы хорошим Стражем.

Тигр был безутешен.

– Он мог сделать столько великих дел…

Мистраль со злостью ударила лапой по стене. Посыпались камни.

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Никогда не видел, чтобы яд действовал так быстро, – вздохнул господин Ху. – Заклинания уже не помогут.

Из его глаз потекли слёзы, пропитывая мех. Сидни спохватился:

– Давайте уложим его получше.

Сидни порылся в своём меху и достал подушечку. Он аккуратно подложил её Тому под голову.

– А человеческая больница? – спросила Мистраль. – Я слышала, они могут забрать всю плохую кровь и вместо неё влить хорошую.

Господин Ху поднял голову.

– Да, переливание.

– Человеческая медицина тоже уже бессильна, – грустно покачала головой обезьяна.

– Но есть ещё другая магия! – Глаза тигра засветились надеждой. – Ему нужно больше, чем кровь. Я могу отдать ему часть своей души.

– Но как? – не понял Сидни.

– Материя и дух – суть одно, – коротко объяснил Страж. – Я могу отдать энергию своей души, часть своей жизненной силы. Так же, как кровь из своего тела.

– Ты уже в летах, – возразила Мистраль. – Не так много ты можешь отдать.

– Для него я отдам всё, – ответил господин Ху и с нежностью посмотрел на ребёнка. – Он порывист и непослушен, но таким же был и я, когда был тигрёнком. И за его дерзостью скрывается сердце столь же благородное, как у его бабушки. Он пожертвовал всем ради меня. Могу ли я дать ему меньше? Если ученик ради других забывает о себе, учитель обязан сделать то же самое.

– Я привязался к мальчику не меньше тебя, но ты ведь не планируешь то, что я думаю? – насторожилась обезьяна.

– Она сможет такое сделать, – ответил господин Ху.

– Нельзя тревожить её сон. Никогда!

Сидни был удивлён.

– Что я вижу! Кто-то смог напугать обезьяну?

– Таких мало, но она в их числе.

Обезьяна обхватила себя руками.

– Да кто же она такая? – не понимал Сидни.

– Императрица Нюй Куа, – тихо произнёс тигр.

Обезьяна тряхнула головой.

– Ни за что! Она приказала её не беспокоить. Ты сам отлично знаешь, что будет, если её разбудить.

– Я не позволю, чтобы жизнь моего ученика оборвалась здесь.

Глаза тигра горели огнём. Он взял мальчика на руки и встал. Мистраль предупредила:

– Я не пойду к ней. Ты можешь считать, что совершаешь подвиг, но согласится ли с тобой она?

Господин Ху посмотрел на друзей решительно.

– Я благодарю вас всех за то, что вы сделали. Но сейчас я встаю на тропу слишком опасную для любого, кроме меня самого.

Он был непоколебим. Обезьяна задумчиво покопалась в своей шерсти, будто разыскивая блох, и наконец пожала плечами:

– Я из тех, кто привык идти до конца. Рассчитывай на меня.

Мистраль подняла голову.

– Ладно. Ни за что не допущу, чтобы кто-то сказал, будто у обезьяны больше смелости, чем у дракона.

– Ну… – Сидни погрузил лапки в густой мех. – В последнее время дела идут неважно, торговля замерла. Так что мне интересны новые рынки.

– Да ты оптимист, я смотрю! – Тигр не смог сдержать улыбку.

Сидни махнул лапкой.

– Моя мама говорит, что покупателей больше, когда светит солнце. Так что я всегда держусь солнечной стороны улицы.

– Если это сработает, я приму твой совет! – пообещал Страж.

Глава тринадцатая

Надо было торопиться, и друзья вернулись в магазинчик на такси. Страж всю дорогу держал Тома на руках. Конечно, все они, кроме Сидни, передвигались по городу в человеческом обличье, но, оказавшись в доме тигра, снова приняли свой истинный облик. Хотя у пожилого тигра всё тело болело после сражения, он сразу начал приготовления. Остальные тем временем убирали в мастерской после побоища, чтобы освободить место.

– Пожалуй, это самый короткий срок службы Стража за всю историю. – Господин Ху пожал плечами. Потом долго молчал, слушая сердцебиение мальчика. – Хорошо, мастер Томас. Ваше сердце ещё борется за жизнь.

Однако было заметно, что тигр торопится, насколько это позволяло его измождённое старое тело. Время от времени он останавливался только для того, чтобы проверить пульс подопечного, и каждый раз взгляд его становился всё более тревожным. Когда в мастерской стало довольно места, обезьяна смастерила нечто вроде носилок из ножек стула и одеяла. Тигр надел свежую рубашку и свой пиджак, который Сидни почистил щёткой старательно, как мог.

– К императрице нельзя явиться в лохмотьях. Приведите себя в порядок, а я закончу свои дела.

После трудного дня всем было нужно заняться своим внешним видом. Крыса принялась взбивать свою пушистую шёрстку. Дракон придирчиво полировал полотенцем бронированную чешую. Обезьяна позаимствовала расчёску и стала вычёсывать себе мех, со вздохом осматривая многочисленные дыры в своём одеянии.

– Похоже, мой внешний вид оставляет желать лучшего. Буду держаться за тобой, Мистраль.

– Главное, молчи. Оставь разговоры Стражу. Если справишься, лучшего и не надо.

Мистраль многозначительно посмотрела на него. Обезьяна обиженно скривилась и, положив лапу себе на грудь, высокопарно поклонилась.

– Я давно изменился и веду себя самым лучшим образом. И вообще, меня просто неправильно поняли.

Мистраль повернулась к Сидни, который грыз чёрствый рогалик, чудом завалявшийся в его шёрстке среди товаров.

– А