Тогда лемносские женщины решили встретить аргонавтов как дорогих гостей. В честь героев устроили пир и спортивные игры, на которых аргонавты состязались в пентатлоне. Вскоре аргонавты уплыли за руном, а Гипсипила родила от Ясона двоих детей.

Сложился канон античного пентатлона. После аргонавтов на олимпийских играх и на других соревнованиях эллины прыгали в длину, соревновались в забегах на стадию, метали диск и копьё и, наконец, устраивали борцовские схватки. Мастера пентатлона соревновались, говоря современным языком, по кубковой системе – один на один. Победителем считался тот, кто превосходил соперника в трёх видах из пяти. Проигравший пятисерийную дуэль выбывал из соревнований. Разумеется, античный спорт сильно отличался от канонов нашего времени. Пентатлон – далёкий предок современного пятиборья. Известна более близкая нам легенда, объясняющая возникновение этого вида спорта. Героическая история, в которой офицер, получив приказ доставить важный пакет, скакал на лошади, переплывал реку, затем бежал, а по пути отбился от напавших врагов с помощью шпаги и пистолета.

Финиш Андроша Бальцо

Комплекс офицерского пятиборья по инициативе Пьера де Кубертена в 1912 году был включен в программу Игр V Олимпиады в Стокгольме.

Лучшие российские пятиборцы называют своими учителями венгров, ностальгически вспоминают о сборах на венгерских спортивных базах. А самый титулованный венгерский пятиборец Андраш Бальцо не скрывает, что равнялся на спортивные подвиги старшего товарища и соперника – Игоря Александровича Новикова.

Новиков – русский богатырь – жил в Армении. Этот не слишком курьёзный факт нередко становился поводом для шуток. Новиков вспоминал об одном из правительственных приёмов: «Ко мне подошёл Анастас Иванович Микоян, очень тепло поговорил со мной. А когда к нам подошёл Алексей Николаевич Косыгин, Анастас Иванович сказал ему в шутку: «Алексей Николаевич, вот посмотрите: Новиков – русский, а по-армянски говорит лучше, чем я». Алексей Николаевич тогда спросил, кем меня считают в Армении – русским или армянином. Я ответил: «Русским сыном армянского народа!» Алексей Николаевич улыбнулся, наверное, ему понравился мой ответ».

Андраш Бальцо, уроженец села Кондорош, под венгерским солнцем закалился не хуже, чем Новиков – под кавказским. Он с юности верил в свою спортивную звезду. Все занятия, кроме спортивных, казались ему пресными. А больше всего на свете любил лошадей – как и подобает настоящему мадьяру.

Однажды его спросили:

– Андраш, чем ты хочешь заняться?

– Только не учиться.

– Но необходимо же чем-то заниматься! Кем ты хочешь быть?

– Пятиборцем.

– Парень! Не будь дураком! Что ты станешь делать, если вдруг сломаешь ногу?! Чем будешь жить?!

– Тогда я покончу жизнь самоубийством.

Всё было поставлено на кон. И Андраш не прогадал. Он стал самым титулованным универсальным солдатом в мире, лучшим пятиборцем ХХ века. Спортсмены из России всегда были рядом – и в качестве соперников, и как собратья по спорту. Братство пятиборцев – это не пустая высокопарность. В СССР Бальцо всегда был желанным гостем и самым авторитетным экспертом по спортивному пятиборью.

И он никогда не забывал о своём русском собрате по спорту: «Успехи, которых я достиг, по праву могу разделить с выдающимся Новиковым. Я учился у него не только высокой технике, но и тому удивительно твердому характеру, которым обладал этот спортсмен». Эти слова Бальцо повторял в десятках интервью, опубликованных и в Венгрии, и в СССР, и в США, и в Мексике… А для следующих поколений пятиборцев – что в Венгрии, что в СССР – примером был уже великолепный Бальцо.

После блестящей спортивной карьеры Бальцо вернулся к деревенской жизни, занялся разведением лошадей.

Почти полвека русские и венгры сменяли друг друга на пьедесталах пятиборья. Настоящие друзья-соперники, учителя и ученики одновременно. Универсальные солдаты.

Тайны Балатона

Всех тайн Балатона мы не раскроем. Не пришло ещё время. Ограничимся рассекреченными архивами и хорошо законспирированными байками.

Это был год неспокойного солнца – 1968-й. В Париже строились баррикады: молодёжная революция! Глядя на Париж, забурлили другие респектабельные города Европы и США. А во Вьетнаме шла война, она становилась всё жесточе. Именно в 1968-м была уничтожена деревня Сонгми – сотни мирных крестьян. Эта карательная акция, проведённая американцами за тысячи километров от границ США, была не единственной. К жёстким решениям в международной политике склонялись и тогдашние лидеры СССР.

Руководитель ЦК Компартии Украины Пётр Ефимович Шелест был властным владетельным князем своей республики. Так и хочется сказать о нём словами Пушкина – «Богат и славен Кочубей, его луга необозримы, там табуны его коней…». Надумал Шелест сделать Украину важнейшим политическим перекрёстком Восточной Европы, арбитром в международных делах. Для этого требовалась шумная кампания космического, а на худой конец – всемирного масштаба. За Шелестом стояла крупнейшая «национальная» партийная организация в Европе! Под боком у Шелеста – Чехословакия или, как гласила тогдашняя политическая карта мира, Чехословацкая Советская Социалистическая Республика. И уж совсем близко – словаки, восточная часть ЧССР, где проживает немало венгров. А из ЧССР тем временем то и дело поступали сенсационные известия. Казалось, что в шеренге стран социализма, ведущих холодную войну с западным миром, обнаружилось слабое звено. Прага становилась всё более и более либеральной – свободы кружили голову. Свобода слова, свобода передвижений по Европе, многопартийность, частная собственность! Лидеры Словакии были недовольны радикализмом пражских реформаторов. И Шелест решил на этом сыграть. Он забросал своими сигналами лидеров СССР – партийного вождя Брежнева, руководителя правительства Косыгина и председателя КГБ Андропова. Все сигналы Шелеста гласили об одном: в Праге побеждает контрреволюция и мы должны, опираясь на словацких товарищей, самыми жёсткими мерами подавить «Пражскую весну». Москва сомневалась, не торопилась, готовила и проводила переговоры с «чехословаками», старалась надавить на ЧССР экономически и политически. Но Шелест обращался не только к Москве. Он занялся тайной дипломатией, контактами с Братиславой и Будапештом. Венгрия оказалась в центре политического узла этого кризиса. Во-первых, двенадцать лет назад похожая ситуация была в Венгрии. И Янош Кадар, ставший к 1968-му одним из самых влиятельных и уважаемых политиков в мире социализма, считал своим долгом не повторить кровопролития в родной стране. В сложившемся политическом многоугольнике Кадару следовало стать временным союзником Шелеста. Таким образом, он поддерживал политическое единство стран социализма и отвоёвывал Венгрии право на самостоятельную политику, на самобытный уклад экономики.

Янош Кадар

В ночь на 23 мая в небольшом посёлке на словацкой границе Шелест встретился с Василем Биляком. Разговор получился обстоятельный: говорили про грядущий чрезвычайный