– Филипп, выведи ее на улицу, и ждите меня у калитки. А еще лучше – идите к машине.

– А ты?

– Я вас догоню.

– Ката, я тебя не оставлю.

– Идите, Розалия Станиславовна, идите.

Оставшись в одиночестве, Катка подошла к входной двери и с силой ее захлопнула. Затем она на цыпочках приблизилась к широкому креслу и села на корточки.

Ожидая, что на лестнице вот-вот покажется фигура неизвестного, Копейкина слушала бешеный стук собственного сердца и во все глаза смотрела в темноту.

Выходит, она ошибалась, когда заверяла Филиппа, что сегодня в доме, кроме них, не ожидается посетителей. Кто-то – скорее всего тот самый низкорослый дядечка – по непонятным пока причинам нанес повторный визит в особняк. Пока Катка шуровала в кабинете, а Филипп сидел в гостиной, мужик запросто мог оглушить Розалию на третьем этаже, перетащить ее в зимний сад и, обмотав тело корнями монстеры, затаиться в одной из комнат.

Возникает вопрос: где он сейчас? Успел выбежать из дома или продолжает сидеть в укрытии?

Спустя десять минут Катарина встала. Растирая затекшую ногу, она была вынуждена признать, что ее затея несколько неудачна. Даже если кто-то и спустится вниз, то она здорово рискует, столкнувшись нос к носу с неизвестным.

Придя к мысли, что пора откланяться, Копейкина быстро выскользнула на крыльцо.

Мозг пытался разгадать очередной ребус. Но за неимением подсказок Катка, как ни старалась, не могла взять в толк: кому понадобилось устраивать эти игры?

Ровно через неделю Розалия устраивала в коттедже прием. Под «приемом» подразумевалась обычная посиделка с закадычными подружками: Венерой Александровной – той самой, которую не так давно забрали в отделение, – и выпендрежной Ирмой Моисеевной.

Если Розалия, Ирма и Венера собирались вместе, то всем остальным, включая живность Копейкиных, следовало поскорее уносить ноги от эпицентра катастрофы.

По отдельности дамочки – пожалуй, кроме Розалии – не представляли для общества абсолютно никакой опасности. С ними можно мило беседовать о погоде, сериалах, моде и даже о политике. Но, собравшись в одно время в одном месте, подруги запросто могли дать фору чемпиону по части самых безумных выходок и поступков.

Катка искренне хотела верить, что сегодняшний приезд взбалмошных особ не приведет к очередному ЧП.

Оказавшись в гостиной, Ирма Моисеевна, не переставая улыбаться, заключила свекровь в объятья.

– Розик, я так рада тебя видеть.

– И я, дорогая.

– А ты похорошела.

– Ты тоже, Ирма.

– И похудела.

– И ты отощала.

– А почему про меня забыли? – надула губки Венера. – Я, между прочим, тоже три килограмма скинула.

– По тебе не скажешь. Тебе бы тридцать сбросить, тогда я понимаю. А так…

– Роза, не издевайся.

– Венера, ну я же шучу. Ты у нас красотка.

Ирма Моисеевна провела пальчиком по губам.

– Девочки, а вы ничего не замечаете?

Розалия замотала головой.

– Нет.

– Катка, Наталья, а вы?

– У вас новая блузка?

– Ей уже три месяца. Старье!

– Туфли купили?

– Да нет же. Смотрите выше.

– Прическа?

– Перекрасились?

– Вставили зубы?

– Господи, ну почему вы такие невнимательные? – Ирма ткнула пальцем себе в губы. – Теперь понятно?

– Ирма! Ты сделала татуаж губ?

– Мне не нравится слово «татуаж», я предпочитаю его называть перманентный макияж.

– У нее еще брови в этом туаже, – буркнула Венера, – и глаза.

– Девчонки, вы себе не представляете, насколько это удобно. Утром встаешь, и не надо нестись к зеркалу. Над лицом будто стилист поработал.

Розалия скривилась.

– Не загибай, подруга. Если тебе нарисовали губы и брови, это еще не значит, что ты стала красавицей. И вообще… мне кажется, тебя изуродовали.

– Розик!

– Да ты раскрой глаза, на кого ты похожа? Крокодил Гена после неудачной пластики. Ирма, они, наверное, на тебе тренировались. Брови кривые, а рот смахивает на бомбоубежище.

– А по-моему, Ирма Моисеевна выглядит намного моложе, – с придыханием произнесла Натка.

– Спасибо, Натали, я знала, ты не умеешь врать.

– Что ты понимаешь в красоте и молодости, тундра? – набросилась на Натку свекровь. – Из Ирмы сделали уродку, а ты ей дифирамбы поешь.

– Я не уродка!

– Ты хуже уродки.

– Завидуешь? – шипела Моисеевна.

– Тебе? В последнюю очередь.

– А лицо-то перекосилось.

– Это не от зависти, а от жалости.

– Пожалей лучше себя.

– Убирайся!

– И уйду.

– Скатертью дорога.

Ирма развернулась.

Катарина вмешалась в спор подруг:

– Послушайте, к чему эти разборки? Неужели нельзя просто провести день без нервотрепки? Ирма Моисеевна, проходите в столовую, Наталья приготовила ваш любимый пудинг. Венера Александровна, и вы идите. Розалия Станиславовна, прекратите дуться. Вы хозяйка дома, где ваши хорошие манеры?

Свекровь повернулась к подруге.

– Ладно, проехали. Катка права, не будем собачиться, пошли за стол.

Ката устало посмотрела на сидящего на спинке кресла Арчибальда. Внезапно раздался телефонный звонок. Не подозревая, с кем ей придется общаться, Ката лениво сняла трубку:

– Слушаю.

На том конце последовала заминка, затем что-то щелкнуло и до ушей Копейкиной долетело:

– Добрый день, могу я услышать Софию? – с расстановкой произнес приятный мужской голос.

Ката моментально покрылась испариной, руки задрожали, а ноги сделались ватными. Опасаясь, что вот-вот лишится чувств, она села на подлокотник дивана, с силой сжав телефонную трубку. Вот он, долгожданный звонок от неизвестного. Свершилось. Значит, Розалия была права – ее затея удалась. Как говорится, игра стоила свеч. Не прошло и трех суток со дня выхода печатных изданий с объявлениями, а обладатель четвертой части плана дал о себе знать.

– Алло, куда вы пропали? – вопрошал звонивший. – Это София, вы меня слышите?

«Как быстро он позвонил. Что теперь делать?» – шелестел внутренний голос.

– Я вас внимательно слушаю, – пролепетала Катка, косясь на Арчи.