– Мне бы тоже не хотелось соваться в шахту, – призналась я.

– А почему бы и нет? – пожал плечами Гаммер. – Я бы рассказал о призраках подземелья. И да, знаю, отхватил бы от вас лопатой по голове. Поэтому лучше без призраков.

Мы с Настей усмехнулись, но вообще нам было не до смеха. Штольня пугала нас и раньше, а теперь мы поняли, что по ней можно зайти гораздо глубже, чем это представлялось Вихре.

Глава девятая

По чернильной многоножке

Вернувшись в овчарню, мы какое-то время держались порознь, но вскоре почувствовали, что, разделённые страхами, ничего не добьёмся, и собрали экстренное заседание детективного отдела «Почтовой станции Ратсхоф», пусть и не в полном составе. Хотя Глеб, получается, никогда в нашу команду и не входил. Он лишь притворялся и шпионил. Или мы тут обвиняем Глеба в предательстве, а он сидит связанный в подземелье и его допрашивают неизвестные нам охотники за сокровищами, как обезумевшие горцы допрашивали молодого геолога из «Таинственного похищения» Ружа, требуя рассказать, где лежат легендарные сокровища Мехмеда Синапа, которых в действительности и не существовало?..

«Так!» – я обхватила голову руками. Сейчас всё это было неважно. То есть, конечно, важно и не дай бог я права насчёт похищения и пыток – лучше уж Глебу предать нас и, ехидно улыбаясь, попивать чаёк с Татьяной Николаевной, – но разузнать о его участи и как-то на неё повлиять мы не могли. Поэтому сосредоточились на том, что было в нашей власти.

Поначалу говорить никто не хотел. Потом заговорил Гаммер. С ним заспорила Настя. Когда я подключилась, мы в итоге больше шумели и пререкались, однако сошлись на том, что у нас четыре варианта.

Первый вариант простой. Плюнуть на лабиринт мертвеца со всеми «я таджиками» и заявить в полицию Хаскова – после закрытия рудника своей полиции в Маджарове не осталось – об исчезновении Глеба. Они разберутся, пропал он или, прихватив кафельную карту, уехал добровольно. Наш отдел назывался детективным, но изображать из себя детективов, идти по следу похитителей или сторожить Глеба с его возможными сообщниками у входа в штольню мы не собирались, как не собирались и дальше участвовать в гонке за сокровищами. Похитители или сообщники Глеба, кем бы они ни были, на многое пошли, чтобы раздобыть карту. Мысль, что Глеба скрутили и увезли, пугала не меньше, чем мысль, что его нарочно подослали в Калининград и заставили втереться к нам в доверие. Зачем переходить дорогу таким людям? Мало радости получить удар по затылку, а затем очнуться в полёте, когда тебя уже сбросили в один из вентиляционных стволов, о которых упоминала Вихра. И кто нас будет искать, если мы даже никому толком не сказали, куда отправились?

Второй вариант получился чуть более сложный. Опять же обратиться в полицию, однако не ограничиться исчезновением Глеба – выложить всё, что мы знаем о сокровищах Смирнова. Пусть ищут и сокровища, и Глеба. Может, настигнут его прямёхонько у сундука и часть золота отдадут нам в благодарность. Ну или не в благодарность, а в качестве вознаграждения. Наверняка есть соответствующий закон, да и юрист Смирнова – как там его… Йозас какой-то – обязан вмешаться и помочь нам, ведь это мы решили головоломку с «дорогой древних людей»!

По третьему варианту мы бы доверили поиски Глеба полиции, а блуждания по шахте – кому-нибудь из взрослых, например моему папе. Охота за сундуком и без похитителей стала чересчур опасной. Судя по запутанной карте, путь предстоял долгий, а у нас в детективном отделе спелеологией никто не занимался. Да и я бы не удивилась, узнав, что Смирнов усеял подходы к сундуку ловушками. Не хотелось бы заблудиться или сломать ногу глубоко под землёй, где тебя никто не услышит, и доживать свои деньки в темноте и сырости. Бр-р… Нет, спасибо. А так – приедет мой папа, привезёт своих друзей. Деньги на экспедицию выделит папа Насти. Уж Настя придумает, как уговорить дядю Мишу. В общем, отличный вариант.

Вот только пока мы объясним родителям, что да как, пока они прилетят в Болгарию, другие охотники за сокровищами воспользуются кафельной картой, и сундук встретит нас выпотрошенный до последней монетки. Быть может, в эти самые секунды, когда мы с Настей и Гаммером шумели на экстренном заседании, особо ушлые охотники во главе с Глебом везли в Маджарово снаряжение и намеревались с утра проникнуть в штольню. Или уже проникли! Давно сообразили, что «открытая дверь» из головоломки – это вход в штольню, и подготовились заранее…

Третий вариант получился бестолковым, и мы перешли к обсуждению четвёртого, хотя там и обсуждать было нечего – никто в своём уме не согласится так рисковать. Я бы предпочла хорошенько выспаться, а завтра поехать в Созополь. Недельку поваляться на пляже. Как ни в чём не бывало вернуться в Калининград. И всё же я наперёд знала, что мы выберем именно четвёртый, до безобразия опасный, безрассудный вариант. Поняла это по глазам Гаммера и Насти, почувствовала в пульсации собственных сжатых кулаков. Мы содрогались от мысли немедленно отправиться по карте из «Оцеолы», но договорились на рассвете зайти в штольню и продвигаться до тех пор, пока не отыщем сундук или пока не упрёмся в тупик, пробить который будем не в силах.

Вот теперь мы действительно превратились в охотников за сокровищами. Отчаянных и бесстрашных. Ну, это Гаммер так сказал. Мы с Настей, переглянувшись, только усмехнулись. Бесстрашные или нет, втроём мы бы не справились. Однако у нас была Вихра! Лучшего помощника не найти, ведь она уже ходила в штольню. Пришло время открыть ей правду о нашем приезде в Маджарово.

Мы условились вести рассказ последовательно: от публикации в краковской «Дженник Полски» до обнаружения «открытой двери» на меандре, – но, позвав Вихру и усадив перед собой на кровать, трещали наперебой, спорили друг с другом, а спорить по-английски было трудно, и мы переключались на русский, всё усложняли, запутывали и распалялись от собственной бестолковости. Вихра сидела малость ошарашенная. Порывалась что-то сказать, но мы, боясь отказа, принимались говорить с ещё большим напором. Выговорившись, притихли.

Вихра подытожила услышанное:

– Вы хотите, чтобы я сводила вас в штольню?

– Да, – резво ответили мы.

– И вы считаете, что там есть тайный ход, который ведёт к сокровищам?

– Да… – ответили мы чуть менее резво.

– Круто! – улыбнулась Вихра.

– Круто? – переспросила я.

– Ну да.

– И это значит… – начал Гаммер, а я закончила:

– …что ты нам поможешь?

– Найти сокровища? Смеёшься? Разумеется, помогу!

Кажется, Вихра не осознавала опасность ждавших нас испытаний. Слова́ об охотниках, рвущихся опередить нас в гонке за сундуком, её не напугали. Она только пожала плечами и сказала:

– Пусть попробуют.

Довольная, но смущённая тем, как быстро Вихра согласилась отправиться в штольню, я показала ей пятно из «Оцеолы». Вихра назвала карту кошмарной. Потом допустила, что такой и должна быть карта сокровищ. Мы с полчасика повозились, разглядывая чернильные завитки, и договорились выдвинуться с утра пораньше, а пока подобрать снаряжение.

Вихра повела нас в сарай на первом этаже хозяйского дома, где в дальнем углу по деревянным ящикам были разложены всякие спелеологические штуки. Ими пользовалась сама Вихра и пользовался её папа в дни, когда увлекался обратным альпинизмом и лазал по родопским пещерам.

– На руднике, куда ни сунься, всё затоплено и завалено, – сказала Вихра. – Честно, не верю, что мы зайдём далеко, но, если ваша карта не врёт, нужно подготовиться к разному.

Гаммер и Настя кинулись помогать Вихре с ящиками, а меня смутило это «подготовиться к разному». Увидев, как она достаёт каски, я малость выдохнула. Решила, что защитить голову не помешает. Правда, каски были допотопные и потёртые. Вихра заверила нас в их прочности, но предупредила, что оголовье тугое. Гаммер кивнул с самым умным видом, демонстрируя, что тугим оголовьем его пугали разве что в младенчестве, затем с сомнением покрутил отобранные Вихрой каски, постучал костяшками пальцев по металлическим куполам – показал, что качеством вполне удовлетворён и подтверждает слова Вихры об их надёжности. Мы с Настей едва сдержали смех.

Вихра открыла второй ящик. Там лежало нечто несуразное. Какие-то металлические термосы с прикрученными колпачками. Вихра, воспользовавшись «Гугл-переводчиком», объяснила нам, что это карбидные лампы. В термос, то есть бачок, засыпа́лись камушки карбида кальция и заливалась