– Конечно, понимаем, – заверил Каймакин. – Я и не собираюсь никому рассказывать. Только Зинке разве что, так она же сестра, как от родни такое утаишь?

– Да запрем их в сельсовете, – внезапно предложил Валеев. – Посидят в отдельной комнате, пока мы разбираться будем. Потом выпустим.

– Запереть? Да вы что, совсем спятили?! – забыв о погонах собеседников, воскликнул Каймакин. – Я ведь не какой-нибудь уголовник, я добропорядочный гражданин! За что меня запирать?

– Чтобы языком лишнего не болтал, – объяснил Валеев, которого возмущение вахтера совсем не тронуло. – Давай, капитан, решайся, время идет.

– Хорошо, так и поступим, – согласился Паршин. – А вы, товарищи, войдите в наше положение: убиты пять человек, в шалаше обнаружена кровь, и мы пока не знаем, кому она принадлежит. Возможно, жертв гораздо больше. Поэтому прошу вас ваши чувства и желания отставить в сторону и делать то, что требуют обстоятельства.

Разговор о новых жертвах заставил добровольных помощников согласиться на временное заточение.

Оставив стажера Сидоркина охранять шалаш, Паршин повез всю компанию в сельсовет. Там он вытребовал у Ивана Дементьевича отдельную комнату, которая запиралась бы только снаружи. Иван Дементьевич удивился, но просьбу удовлетворил. Изолировав Каймакина и Федьку-синяка, Паршин позвонил в ИТК и сообщил, что у него для майора Веденеева есть важная информация.

Веденеев не заставил себя ждать, и через пару минут Паршин услышал в трубке знакомый голос:

– День добрый, товарищ капитан. Новостей никаких, мы работаем, – первым отчитался Веденеев. – Не думаю, что вам стоит звонить так часто. Как только что-то прояснится, я с вами сам свяжусь, обещаю.

– Я не ждал новостей от вас, – заметил Паршин. – Разве вам не передали: новости у меня.

– Вот как? Это касается серии убийств или моих заключенных?

– В поселке Виндрей обнаружен головной убор из комплекта одежды заключенных. На нашивке указан номер блока и номер отряда. И фамилия, конечно, – произнес Паршин. – Заключенный из блока «Г».

– Завьялов? – догадался Веденеев.

– Верно, – подтвердил Паршин. – Как видите, тянуть с объявлением о побеге больше нет смысла.

– А Вдовин? По нему что-то есть?

– Пока нет, но мы работаем. Так что официально побег признан. Мы можем объявлять Завьялова и Вдовина в розыск? – нетерпеливо повторил Паршин.

– Не так быстро, Анатолий Николаевич.

Майор впервые обратился к следователю по имени-отчеству, и это насторожило Паршина. Обычно после такого следовало предложение войти в положение или что-то подобное. Паршин в настоящий момент не был готов входить в чье-то положение.

– В чем дело? – сухо спросил он.

– Вы сами сказали, что находитесь в процессе сбора данных, так зачем спешить? Да и мы еще не выяснили, каким образом беглецам удалось покинуть территорию ИТК. Обычно к моменту, когда приходит время обнародовать сведения о побеге, мы можем объяснить, почему был допущен побег, и какие меры необходимо предпринять, чтобы избежать подобного впредь.

В своем предположении следователь не ошибся. Веденеев тянул время, чтобы избежать выволочки «высоких чинов». Одно дело – доложить о том, что из вверенного тебе учреждения сбежали опасные преступники, и совсем другое – сообщить о том, что все необходимые меры приняты, виновные наказаны, а беглецов общими усилиями ищет милиция и охрана ИТК. В глубине души Паршин понимал Веденеева и в другое время наверняка посочувствовал бы ему, но только не сейчас. Перед его мысленным взором стояли картины злодеяний, совершенных беглецами, и это заставляло его забыть и о субординации, и о чувстве товарищества, и о многом другом.

– Все это можно делать параллельно, – все так же сухо произнес Паршин. – Мы объявим беглецов в розыск, этим будут заниматься другие люди, сами же будем продолжать поиски свидетелей. Времени на то, чтобы узнать, каким образом сбежали Завьялов и Вдовин, у вас будет предостаточно.

– И все же, я считаю, что объявление о розыске преждевременно. Такие дела так быстро не делаются.

Настойчивость Веденеева рассердила следователя. В голове не укладывалось, как до начальника ИТК не доходит, что промедление может стоить кому-то жизни.

– Считаете, это быстро? – сдерживая раздражение, спросил Паршин. – У меня на руках пять трупов, а вы считаете, что я слишком тороплюсь?

– Не лезьте в бутылку, капитан. – Веденеев быстро сменил тактику. – Объявлять или не объявлять розыск – решать все равно мне, а я пока не вижу оснований начинать полномасштабные поиски. Поймите вы, наконец, шумиха вокруг побега только усугубит положение, заставит беглецов затихариться, и тогда мы их никогда не найдем. Дайте мне срок до вечера, я найду среди «сидельцев» того, кто знает больше, чем говорит. И тогда мы объявим о побеге и задействуем все ресурсы на поиски.

– Я вынужден подчиниться, но знайте: я категорически против задержки. И еще одно: если будет новый труп – он будет на вашей совести.

Паршин бросил трубку, не дожидаясь ответа майора Веденеева.

– Тяжелый разговор? – Валеев посмотрел на Паршина с сочувствием.

– Не хочет сообщать наверх о побеге до вечера, – зло бросил Паршин. – Связал меня по рукам и ногам, я ведь слово дал, что дождусь, пока он не объявит о побеге, только с этим условием он позволил мне говорить с заключенными. И что теперь прикажете делать?

– У нас есть два пути, – уверенно начал старлей. – Первый путь: ты сообщаешь подполковнику Яценко о найденном головном уборе с фамилией заключенного, и он спускает сверху приказ разослать приметы Завьялова по всем отделам, железнодорожным станциям и постам ГАИ. И вопрос с начальником ИТК-7 тоже решает он. Но тогда ты будешь выглядеть, мягко говоря, не очень привлекательно, а ведь неизвестно, когда и сколько раз еще потребуется обратиться к Веденееву за помощью. Да и товарищи из других отделений милиции, узнав, что ты подставил одного из своих, тоже благодарность тебе не объявят.

– Это мне и без тебя известно, – огрызнулся Паршин.

– Есть и второй вариант. – Валеев проигнорировал выпад следователя. – Ты, как и обещал, ждешь до вечера и за это время успеваешь произвести все запланированные оперативно-розыскные мероприятия: опрос лодочника, учительницы и внезапно воспылавшей любовью к зэкам Глафиры Андреевны. Также к вечеру у тебя на руках будут результаты осмотра шалаша, и кто знает, что они дадут и как из-за них дело повернется?

– А еще к вечеру у меня на руках может оказаться новый труп и даже не один, – сердито произнес Паршин. – И кто тогда будет отвечать за то, что мы медлили и не сообщали наверх?

– Да забудь ты про трупы, Толя. Есть факты, есть улики, а есть предположения и догадки. Украденная лодка – это факт. Найденный головной убор – тоже факт. Но