Когда Митька подлетает вплотную, я поворачиваюсь и опускаю на него взгляд. Парень сразу вспоминает о разнице в наших размерах и напирать перестаёт.

– Ну как же… Ну лес же… – пытается собраться с мыслями он, нелепо разводя руками. – Как же теперь?

– А теперь – поговорим! – Я нахожу взглядом очередную засыпанную золой шевелящуюся кучку, подхожу и легонько пинаю её ногой. – Слышь, енотик, поговорим?

Куча отряхивается, и на свет появляется истощённый до последней капли сил леший.

– Грр… Грр, – тихо издаёт он. Словно мопед завестись не может. – Я… Е… Егр-р…

– Егор? – почти угадываю я.

Леший кивает. Садится в кучу золы, совсем недавно бывшей каким-то величавым деревом, и устало выдыхает:

– Поговорим.

Так-то лучше.

– Мить! – зову я. – Сходи за лесорубами. Пусть подберут подходящие деревья и начинают вырубку. Заодно в деревне подмогу возьмите. Надо запас древесины сделать, – небрежно указываю рукой на лешего, – пока «хозяин леса» не против. – Наклоняюсь к нему и нарочито громко уточняю: – Ты же не против, а, Егорка?

Егорка отрицательно мотает головой и что-то недовольно ворчит себе под нос.

– Что-что? – уточняю я, настроенный силой «убедить» лешего в том, что он не прав.

– Я-то не против, – отвечает леший, но прежде чем я довольно кивну, добавляет: – Только вот не я тут хозяин леса…

– Оп-па! – вырывается у меня. – А кто?

Леший Егор поднимает на меня раскрасневшиеся глаза и шепчет:

– Сама Тьма!

Мы с Митькой переглядываемся. Он пожимает плечами, и, видит Тьма, я хочу сделать точно так же. Но мне нельзя – я тут за главного, а главный знает всё.

– Звучит, конечно, страшно и таинственно, – говорю я, обращаясь к Егору, – но разве не вы, лешие, местная тьма и нечисть?

– Не-ечисть мы, – тянет Егор, закатывая глаза. – Только вот не мы этот лес тёмным сделали.

– Ага. Конечно. А людей кто жрёт?

Егор поднимает на меня наполненный тоской взгляд и отвечает:

– А ты спроси сначала, демон проклятущий, почему мы людей жрём.

Оскорбление я пропускаю мимо ушей. Да и не оскорбление вовсе, а констатация факта.

– Ну и почему же вы, бедные-несчастные, людей жрёте против собственной воли?

– Почему сразу против воли-то? – оживляется леший. – Люди вкусные, а мы – голодные. Мы их в своё удовольствие жрём. И в свои животики.

Он довольно потирает пузо, а я молчу.

Молчу и жду.

Не сразу, но леший понимает, что отвлёкся. Он напускает на себя серьёзный вид и таинственным шёпотом отвечает:

– Тьма пришла – и животные ушли из леса! Тьма пришла – и птицы улетели! Всё, что было близко, мы собрали уже. Больше нет ничего! А те, кто пошёл искать еду далеко в глубокую чащу, тех больше никто не видел! У-у-у!

Артистичность – пять!

Содержание – кол!

Я оценил. Ага.

Ну а по сути выходит так, что лешие пожирают людей только потому, что давно съели всё остальное: грибы и ягоды. А вглубь леса они ходить боятся… Из-за тьмы. Хотя сами – её порождения.

Чем дальше, тем страньше.

Однако не верить лешему Егору у меня повода нет. Пока всё сходится. Лешие ведь не даром хозяевами леса зовутся. Они его берегут. На людей им плевать. Если леший и навредил вдруг человеку, то это только из-за его задорного характера, а не от того, что он весь из себя такой злобный и тёмный.

По крайней мере, так про леших во всех учебниках написано.

– А главного вашего, его тоже тьма поглотила? – высказываю я одну из своих мыслей. Леший кивает. – Он в глубь леса пошёл с тьмой разобраться? Выяснить, в чём дело? – Леший снова кивает. А мне в голову приходит ещё одна догадка. – Когда это было, помнишь?

– Помню-помню! Давны-ым-давно-о это было, – тянет леший.

– Это я понял. А если поточнее? – уточняю я и подсказываю: – Год прошёл? Два? Десять?

– Год? – переспрашивает леший.

– Год это одно лето.

– Лето? – переспрашивает леший.

Морщусь и тру переносицу. Как ему объяснить-то?

– Один урожай – один год, – подсказывает Митька, внезапно придя мне на подмогу.

Леший задумывается. Устремляет взгляд вверх, беззвучно шевелит губами, а затем наконец выдаёт:

– Много-много урожаев назад!

Такую довольную мордашку ещё поискать, как он собой доволен.

Ладно. Будем считать, что пропажа обоих «главнюков»: и людей, и леших – произошла примерно в одно и то же время. А это значит, что за местными обитателями кто-то охотится. Или даже больше: их нарочно сталкивают лбами.

Я сам не замечаю, как начинаю ходить из стороны в сторону, размышляя.

Отруби змее голову – и она