– Напильник сам нарвался.

– Это верно…

Демократические выборы великого фюрера Красных Шапок открылись ровно в полдень, после того, как приглашённые в качестве независимых наблюдателей дружинники Зелёного Дома – крепкие мужики в полевой форме – выгнали весь найденный в Форте народ во двор. Народ, конечно, смутился и частично запаниковал, но сделать ничего не смог, поскольку двор охранялся крепко и сбежать не получалось.

Получалось лишь бояться и ждать.

Затем на украшенную шариками сцену – под неё временно отдали эшафот главной семейной виселицы – поднялись члены Считательного комитета – в этот момент Шапки узнали о его существовании, – председатель которого, уважаемый и независимый журналист Карим Томба, с приличествующей случаю радостью оповестил собравшихся, что предварительные итоги уже подведены. В подтверждение своих слов председатель Считательного комитета продемонстрировал короткое видео, в котором улыбающиеся волонтёры вскрывали синий ящик, высыпали на стол и пересчитывали гору правильно оформленных бюллетеней, и произнёс небольшую, но проникновенную речь.

– Не секрет, что все мы настороженно воспринимаем то новое, прогрессивное и современное, что каждый день входит в нашу жизнь, делает её удобнее и счастливее. Но постепенно недоверие пропадает, и вот мы уже удивляемся тому, что ещё вчера обходились без этих услуг. Например, без проведения выборов по почте. Мы очень долго не знали, как это работает. Мы очень долго сомневались, за кого послать свой голос. Мы думали, что его неправильно посчитают или кто-нибудь узнает, как именно мы проголосовали. Но на этих выборах всё удивительным образом сложилось. Вы поверили в то, что система работает! Вы массово голосовали с помощью почты и не побоялись выразить свою поддержку единственному и одноглазому Кувалде! Я горжусь вами! Я горжусь каждым из вас!

– О чём задумался? – тихо спросил Биджар у бывшего и будущего фюрера. Они скромно сидели в первом ряду, дожидаясь, когда одноглазого позовут на сцену, телевизионщики – пока – не обращали на них внимания, и потому могли спокойно поговорить.

– Думаю о том, что ничего не поменялось, – неожиданно для самого себя ответил Кувалда. – Бабла вы наварили, нарофу мы положили, Форт наполовину разнесли, а ничего, к хренам собачьим, не поменялось.

– Ради этого валили и разносили. – Биджар едва заметно пожал плечами. – На тебя нападают – ты пытаешься отбиться. Тратишь бабло, валишь народ и если везёт – всё остаётся как было. В этом смысл.

– В этом? – удивился Кувалда. – Чтобы ничего не поменялось?

– Для тебя, – уточнил шас. – Ты всего добился, у тебя всё есть, зачем тебе что-то менять? Руководи, как умеешь, живи в своё удовольствие и жди следующей бури.

Одноглазый несколько секунд смотрел на Биджара, а когда понял, что тот не шутит, достал из внутреннего кармана плоскую фляжку с виски и сделал большой глоток. И не услышал, как улыбающийся Томба довёл до сведения счастливых дикарей, что победу на демократических выборах одержал великий фюрер.

«Подштанники Спящего!» – Вирга хотел было выругаться вслух, но понял, что ни сил, ни желания делать это у него нет. Кончились силы, пропало желание.

Нав раздражённо сломал ветку, которая едва не выхлестнула ему глаз, и присел на ствол поваленного кедра. Шёл всего третий час пути по тайге, но ему казалось, что он пробирается через этот враждебный лес уже третьи сутки. Каждый шаг приходилось буквально отвоёвывать: под ноги то и дело подворачивались то корни, то камни; ветки коварно хлестали по лицу, явно целясь в глаза; знаменитые таёжные комары будто взбесились, преследуя несчастного нава сплочённым роем.

Если бы Вирга был не специалистом Службы утилизации на задании, а заурядным туристом, он бы давно отступился и позорно сбежал в более цивилизованные места. Проблема Вирги состояла в том, что его должностная инструкция не предполагала неподчинения приказу, а приказ непосредственного начальства – командира Седьмого специального отдела Службы рыцаря-командора Артура Грейда – прямо исключал возможность побега.

Тем не менее продолжать путешествие в том же духе Вирга не собирался. Он многое пережил за более чем две тысячи лет своего существования. Он был силён духом. Он даже думал, что любит природу – не так глубоко и проникновенно, как зелёные, конечно, но всё же, – однако сегодняшний день изрядно эту любовь поколебал.

Всё началось с того, что неугомонные челы умудрились откопать в тайге какую-то дрянь времён Первой войны. Несмотря на то что с тех пор минуло не одно тысячелетие, свидетельства военных лет в виде неразряженных боевых артефактов всё ещё лежали в земле на полях былых сражений – сначала было не до того, чтобы собирать каждый кулончик с «дыханием дракона», а позже забылось. Однако любой тайногородец знал, что, если где-то на Земле лежит что-то потенциально опасное, челы рано или поздно обязательно на это наткнутся. Совершенно случайно, разумеется. Такая уж семейка…

Обычно расследованием подобных головотяпств и устранением их последствий занимались полевые сотрудники Службы, часто не самые сильные маги, а то и не маги вовсе: типовой набор артефактов позволял выполнять рядовые задания даже челам. Но когда дело касалось особо опасных вещей, в число которых попадало всё произведённое до гибели Империи Навь, в дело вступал Седьмой специальный. А уж кого заставит кормить комаров мстительный Грейд, понимали в отделе все, – в конце концов, Вирга и сам был виноват: не стоило уводить у командора ту феечку. Как её звали? Веренега? Верелюба? А, Спящий с ней!

Вирга страдальчески махнул рукой, попутно отгоняя от лица очередную партию крылатых кровососов, – проклятые насекомые не могли прокусить прочную навскую кожу, но изрядно выводили из себя постоянными попытками. Перед глазами возник образ ехидно ухмыляющегося начальства: «Подумаешь, прогуляешься немного… Всего-то миль десять, даже запыхаться не успеешь! Портал? Спящий с тобой, ты что, протоколы забыл? Это ж тебе не погремушка, а, возможно, серьёзный боевой артефакт! Кто его знает, как он отреагирует на магические флуктуации рядом с ним…»

Де-факто «серьёзный боевой артефакт» вряд ли представлял собой что-то действительно опасное для тренированного бойца. Однако де-юре Грейд был прав, и Вирге ничего не оставалось, кроме как отправиться к месту обнаружения вещицы пешком из ближайшей деревни, не взяв с собой даже «короля москитов».

Поначалу прогулка и впрямь казалась приятной. Погода, как по заказу, стояла солнечная, но не жаркая, звериные и человские тропы стелились под ноги, и Вирга даже мимоходом подумал, что легко отделался. Однако чем дальше он забирался, тем неуютнее становился лес. Тропы юркими змейками разбежались из-под ног, могучие кроны вековых кедров закрыли собой солнце, а окружающая флора начала вести себя подозрительно агрессивно. Как в человской сказке про хоббитов.

В сказки Вирга, конечно же, не верил, но вот своим нехорошим предчувствиям предпочитал доверять и потому решил, что, прежде чем ломиться напролом, стоит сесть и попытаться осмыслить ситуацию.