проводница, здесь работала совершенно особая, многоэтапная система очистки, чтобы дорогие гости могли наслаждаться чистейшим воздухом, сравнимым с тем, какой встречается на горных вершинах вдали от цивилизации.

Разумеется, здесь также был установлен и ультрасовременный климат-контроль, который поддерживал наиболее комфортную для человека температуру и влажность.

Но это была лишь вершина айсберга.

— А мы точно в поезде? — изумлённо поинтересовалась Октавия, когда дверь за проводницей закрылась.

И об этом действительно было легко забыть. Этому способствовали и окна с регулируемой прозрачностью, которые можно было настроить так, чтобы ничего не видеть, или же включить трансляцию любого приятного глазу ландшафта от морского берега до зимнего леса, с мягко падающим на землю снегом.

Была здесь и превосходная звукоизоляция, которая не пропускала внутрь купе ни единого звука.

А, когда поезд тронулся, то оказалось, что мы здесь также защищены и от любой тряски и вибрации, которая происходит при движении колёс по рельсам.

Мы словно просто находились в невероятно роскошной комнате отеля с изысканной мебелью из самых дорогих пород дерева. Креслами, мягкость и ткань обшивки которых, обнимала тебя словно уютный кокон.

Ну и, конечно, нас ждало особое меню для премиум-класса, которое включало в себя практически любые деликатесы, какие только можно захотеть.

Но, главное, я нашёл в нём пару десятков видов кофе, а значит, мне будет чем заняться в долгой дороге.

Симон и Октавия тоже заказали себе для начала напитки, которые нам доставили буквально за минуту.

К слову, мой новый ученик удивил меня и здесь, восприняв окружающую нас роскошь как должное. Словно находиться в такой обстановке для него было совершенно обычным делом.

Надо будет обязательно узнать у Лифэнь как можно больше о его прошлом и клане, в котором он родился.

— Ну, надо же, — поразилась Октавия, запрыгнув на один из диванов и, с наслаждением, вытянув ноги, — Десмонды явно не прочь пустить тебе пыль в глаза. А ведь сначала они не хотели даже просто… пустить.

Я усмехнулся.

— Некоторые люди не меняются даже за тысячу лет, даже если сами думают иначе. Роланд превратился из воина в купца, но болевые точки остались всё те же. Немного на них надавить, и вот он уже готов на всё, лишь бы не упасть в грязь лицом. В его понимании, конечно же.

Октавия хихикнула, но через несколько секунд резко стала серьёзной:

— Но не слишком ли рано ты бросаешь ему вызов? Я не знаю его так хорошо, как ты. Но даже мне ясно, что это человек чрезмерно гордый и честолюбивый. Такие не прощают обид и не терпят конкурентов.

— Думаешь, мне он не по зубам? — с улыбкой спросил я.

Октавия возмутилась такому предположению.

— Нет! Конечно, нет! — горячо возразила она, — но я за тебя волнуюсь.

В этот момент она была такой милой, что если бы не Симон, едущий рядом с нами, то я бы определённо потратил время нашей поездки на что-то поинтересней, чем обычные разговоры.

А ведьмочка продолжала:

— Я знаю, на что ты способен и никогда не видела мага сильнее, безотносительно к тому, насколько велик твой энергетический резерв. Твоя сила не в магических рангах, квалификациях и прочих формулах, под которые подгоняют одарённых. Пожалуй, именно после знакомства с тобой я впервые поняла, что такое «вне категорий» на самом деле.

— А как же Регина? — прервал я её восторженную речь.

— Регина, конечно, монстр, иначе не скажешь — задумчиво протянула ведьмочка, — она опасна, непредсказуема и очень, очень умна, хотя некоторые считают её просто поехавшей головой. Но, я хоть и не знаю её близко, но считаю, что это ошибочное мнение. Может, конечно, она и странная, но точно не во вред себе. Но… — Октавия замолчала.

— Что «но»? — переспросил я, когда молчание затянулось.

Мне и впрямь было интересно узнать, как малышка Сципион воспринимает свою княгиню. До этого момента мы не вели подобных разговоров и практически не касались темы, что, вообще-то, она принадлежит к враждебному Рихтерам клану.

— Но до тебя она не дотягивает, — наконец, ответила Октавия, — мне сложно сформулировать. Она сильная, умная и выглядит очень уверенной в себе, но мне всегда казалось, что в ней есть какой-то надлом. Регина никого не подпускает близко и будто бы ничего не воспринимает всерьёз. И я не вижу в ней того внутреннего стержня и спокойствия, которое есть в тебе. Я думаю, что именно оно делает тебя непобедимым и возносит над любыми магическими категориями. Да и сам посуди, кто бы ещё так смог?

— Что ты имеешь в виду? — уточнил я.

Всегда интересно получить взгляд со стороны, хотя Октавию и трудно считать до конца объективной.

— Да всё! — ведьмочка подтянула колени к себе и обняла их руками, — ты проспал целую вечность, мир изменился, твой клан погиб, твоя сила утекла как вода, сквозь пальцы, словно её и не было. Но вот ты передо мной, почти вернувший себе всё утраченное. И уже вновь бросаешь вызов сильнейшим в этом мире, — она грустно улыбнулась, — хотя, я боюсь, что с последним ты поторопился, Макс. Я верю в тебя, но они ведь тоже не слабаки. И не дураки. Если ты будешь их дразнить, они объединятся против Рихтеров. И тебе придётся несладко.

Я кивнул и пересел на диван к Октавии, приобнял и взъерошил ей волосы. А затем с улыбкой сказал:

— Ты права, они обязательно попробуют объединиться. Ведь сейчас для этого самое время.

— Попробуют? — нахмурилась ведьмочка, — думаешь всё ограничится лишь попыткой?

Я засмеялся.

— Поверь мне, эти переговоры окажутся весьма драматическими. Легко им точно не будет. Ещё тысячу лет назад, между Великими Князьями не было никакого единства. Каждый из них привык тянуть одеяло на себя и имеет к остальным целую гору претензий, накопившихся разочарований и обид. Чтобы договориться, совету князей придётся избавиться от целой горы внутренних разногласий.

— Иногда перед лицом общей угрозы, люди действуют на удивление слаженно, — осторожно заметила Октавия. — Даже Великие Князья с их гонором.

— А теперь мы плавно подходим к ещё одному их недостатку. Никто из них не собирается чем-то жертвовать. Каждый из них захочет, чтобы основной удар принял кто-то другой, а им осталось только собирать трофеи. Да, у них есть общая цель — уничтожить меня. Но нет единства. Ведь каждый думает, что после желанной победы над врагом сильнейший вонзит зубы в наиболее ослабленных. Вспомни, как погиб Салазар. До последнего он боялся своих «приятелей» больше, чем Сирен и меня.

Октавия замолчала, явно обдумывая мои слова, а я продолжил:

— Кроме того, у меня, в отличие от