Дукос ойкнул.

– А противоядие?

– Чтобы снять вредный эффект, рядом с принявшим снадобье должна находиться обнаженная дева, чтобы разделить нескромные сны на двоих.

Услышав такое раньше, я, наверное, смутилась бы. Да только жизнь в Лардоже, а также события на древнем кладбище меня закалили. Смущение не подавало признаков жизни.

– В конце концов, в этом есть своеобразная справедливость. Сам варил, на нем и испытаем, – пробормотала я. – Есть условия к деве? Сон останется сном или потянет за собой определенные действия? – уточнила деловито.

– Соана… – шокированно прошелестел дух. Кто бы мог подумать, что он такой целомудренный. – Просто дева. Никаких нюансов.

Я посмотрела на колдуна, затем на стол и тяжело вздохнула. Некоторые мысли имеют свойство материализовываться слишком быстро. И все-таки устроиться здесь будет слишком. Да еще обнаженной. Кажется, щеки все-таки порозовели.

– Показывай, где у Илгры спальня. Зелье будем вливать там.

* * *

По дому колдуна я за все седьмицы пребывания в Лардоже не бродила. Иелграин сразу показал, что посягательств на личную территорию не терпит. А я так упахивалась по хозяйству и с освоением Искры, что к ночи мечтала лишь об одном: доползти до своего уютного лежбища.

Сама не знаю, на каком резерве тянула левитацией Илгру, однако заклинание работало без сбоев. Дукос летел впереди, я шла за ним на трясущихся ногах, стараясь нести мага максимально аккуратно. Спальня Иелграина оказалась темной, а вот обстановка совсем не аскетичной. Кажется, мой колдун предпочитал роскошь. И, хвала всем богам, огромная кровать отлично вмещала рослого хозяина.

– Все, больше не могу, – уронив Илгру на постель, я рухнула рядом. Положила голову на покрывало и блаженно застонала. Сил не осталось совсем. Я была готова уснуть прямо так: сидя на коленях.

– Я буду снаружи, – пискнул Дукос, напоминая, для чего я тут оказалась, и опрометью бросился сквозь стену. – Пока! Там за аекками присмотреть надо, не натворили бы чего. Соана, никто не зайдет, пока вы не позовете!

Чего он там напридумывал? Сам же сказал: будет нескромный сон. Сон – это же безопасно, верно? Я покосилась на мощное мужское тело на кровати. Грудь Иелграина мерно вздымалась. Во всем остальном маг не подавал признаков жизни. Какой же он все-таки… красивый. После схватки с колдунами от его рубахи мало что осталось, и теперь сквозь дыры проглядывало тело. Гладкая, чуть смугловатая кожа. Одна прореха, как назло, тянулась наискосок, художественно открывая взгляду кубики твердого пресса. Смотрелось невероятно горячо! Жаль, штаны в схватке уцелели. Но зато облегали плотно, подчеркивая длинные ноги. Я потрясла головой, разгоняя подлые мысли. Что за наваждение! Зелье колдун еще не пил, а эффект уже накатывает? Ох, зелье! Я бросилась за крохотным фиалом.

С зельем прошло без проблем. Я интуитивно нажала Илгре на нижнюю челюсть в нужном месте, чтобы рот приоткрылся, и решительно влила снадобье. Драгоценные капли больше впитались, чем проглотились; замерцали, оставив после себя легкое фиолетовое облачко, а через удар сердца развеялось и оно. Теперь в спальне слышались только тихое дыхание Илгры и мои судорожные вздохи. Что дальше? Так, надо лечь рядом. Я нерешительно затопталась возле кровати, косясь на неподвижного Илгру. Чтобы разделить нескромные сны на двоих, имеет значение расстояние? А если я лягу где-нибудь с краю? Обнаженная. Кто только привязал к зелью такое глупое условие? У мага-создателя определенно было изощренное чувство юмора. Так и вижу: открыл недавно умирающий глаза, а ему: «Вы чудом воскресли из мертвых благодаря колдовскому снадобью! А теперь срочно ищите голую женщину, иначе будет хуже».

«Ты уверена?» – спросил меня внутренний голос, когда я поймала себя на том, что раздеваюсь.

«Не знаю», – честно призналась сама себе и стащила остатки одежды.

После беготни по кладбищу, лазанья по деревьям и падений на землю, когда сверху осыпает комьями земли – спасибо толстяку Фэттиану, – это было даже в радость. Но ненадолго. Оставшись в чем мать родила, я скользнула к кровати, собираясь юркнуть под одеяло, а Илгру оставить как есть, сверху, и тут обнаружила, что допустила огромную ошибку. Когда я перемещала Илгру сюда, нужно было сначала снять одеяло. Или, на худой конец, покрывало. А уже затем опускать колдуна на кровать. Я же сгрузила его, как есть. И теперь мужское тело точнехонько по центру кровати перекрывало доступ к полноценному пользованию всем. С какой стороны ни подберись, чтобы укрыться, только лоскуток останется. Отличным выходом было бы накрыться огромным плащом колдуна, но его я потеряла из виду еще на кладбище. Валяется сейчас где-нибудь среди могил.

– Эа́мфа! – вытянув над колдуном руку, прошептала я, но силы не отозвались.

«Все, милочка. Лимит исчерпан, – сообщили они. – Ты и так левитировала с двух рук, словно маг со стажем».

Поколебавшись, я на цыпочках бросилась к шкафу в спальне и не глядя вытащила оттуда первый попавшийся предмет. Это оказалась чистая рубаха. Эх, одеть бы ее, но в условиях излечения четко сказано: обнаженная дева.

Рубаху я обмотала вокруг головы Илгры, прикрыв магу глаза. Надеюсь, он не очнется в процессе, а то выглядело это глупо. Затем я, кряхтя и сопя, стянула с Иелграина сапоги и принялась ворочать тяжелое мужское тело с боку на бок, пытаясь вытащить из-под него одеяло. Кстати, раздеть бы колдуна. Усеянную дырами рубаху получится легко разорвать. Закусив губы, я всерьез задумалась над этим. Побитый бесчувственный колдун с замотанной вокруг головы собственной рубахой смотрелся эпично. Я тихо прыснула. Ладно, сойдет. В условиях к снадобью ничего не говорилось про обнаженного колдуна, только про деву. Как по мне, в драной рубахе Илгра безумно хорош. Проглядывающее в дыры крепкое тело будоражило воображение.

Накрыв колдуна отвоеванным покрывалом, я сама нырнула под одеяло и довольно улыбнулась. Кто молодец? Я молодец. Голая дева рядом с колдуном есть? Есть. Но ничего не видно. Вместе с накатившим спокойствием тело охватывала слабость. Начала болеть каждая, кажется, даже самая маленькая мышца. Прикрыв глаза, я подышала, расслабляясь. От постели Илгры неожиданно приятно пахло… Илгрой. Терпкий аромат с нотками свежести ночного леса. У меня он теперь прочно ассоциировался со спокойствием и уверенностью. И мужественностью одного колдуна, который к тому же тот еще обманщик!

* * *

Проснулась я от осторожных касаний. Кто-то гладил меня по лицу. Нежно подхватывал разметавшиеся во время сна волосы и аккуратно отводил в стороны. Теплые пальцы трогали невесомо, однако невинная ласка запускала сонмы мурашек по всему телу, очень остро ощущаемому под одеялом как обнаженное, и воспринималась так горячо! А когда