России. Ведь слухи о том, что на помощь жителям Моравии сам Кутузов отправил сильный русский отряд во главе с влиятельным князем, уже распространились. К тому же, многие солдаты ландштурма сами стали свидетелями нашего совместного боя против французов за чумной монастырь и переправу через Ракитную.

И теперь эти известия передавались городской страже. Именно поэтому стражники, вооруженные очень старыми фитильными ружьями со штыками, многозначительно переглядывались, разглядывая меня, когда я им назывался. Хотя, как только я прибыл в замок Здешов-Козел, мне сразу, еще перед собранием баронов, лидерами мятежников был пожалован полный комплект обмундирования австрийского полковника. И с того момента на мне сидела точно такая же парадная военная форма, как и у графа Йозефа.

Я ехал дальше, и вокруг меня во всем городе, действительно, царила тишина, нарушаемая лишь стуком подкованных копыт моего коня по камням мостовых, да легким шорохом шагов патрульных солдат городской стражи. Я вспомнил слова виконта Леопольда о том, что майор Леонард, его младший брат, был человеком, способным наладить порядок даже в самых сложных ситуациях. Похоже, что так оно и было. Порядок в Здешове поддерживался образцовый. А еще повсюду горели фонарики на столбах, зажигаемые особой городской службой фонарщиков, которые каждый вечер объезжали все фонари, чтобы подлить лампадное масло в каждый из них и зажечь. В домах тоже мерцали в окнах огоньки масляных ламп и свечей. Так что на улочках темно не было, несмотря на ранний декабрьский вечер.

А еще я заметил, что в городе имелись добросовестные дворники, которые убирали улицы от снега, посыпая их песком, чтобы не было скользко. Потому от замка до ратуши доехать никакого труда не составило. А сразу напротив нее через площадь средних размеров висела заметная вывеска, изображающая большого белого козла на черной горе. И потому ошибиться адресом было просто невозможно. Это заведение здесь считалось элитным, предназначенным исключительно для местной знати. И потому оно работало, несмотря на этот самый «режим тишины». А снаружи в боковом проезде имелась даже специальная длинная коновязь под навесом, где дежурили конюхи, присматривающие за лошадьми господ, приехавших в заведение.

Оставив там коня и войдя в «Горный козел», я сразу увидел, как офицеры, усталые после долгого пути, но полные жизненной энергии, собрались вокруг дубовых столов в просторном трапезном зале, делясь друг с другом разными историями и смеясь. Запах жареного мяса, пива и свежего хлеба наполнил воздух, а тепло от каминов и гул голосов создавали ощущение уюта. Среди посетителей этой офицерской таверны я быстро заметил поручика Федора Дорохова, который, как всегда, оказался в центре внимания, подвыпив и громко рассказывая о своих лихих приключениях. И все собравшиеся офицеры слушали его с большим удовольствием.

Я подошел к Федору, а он, увидев меня, мгновенно стал серьезным и сообщил:

— Рад, вас видеть, ротмистр! Разрешите доложить, что весь наш отряд устроен на постой. Местными властями в наше распоряжение предоставлены новая казарма с кухней, с конюшней и даже с баней. И в этой бане сейчас парятся солдаты под командованием наших унтеров. Я надеюсь, что все они после бани хорошо выспятся, и уже завтра с самого утра будут готовы к новым сражениям и победам.

От поручика пахло пивом и луком. А рядом с ним находился австрийский майор Леонард. Его лицо, обрамленное такими же большими усами, как и у его старшего брата Леопольда, засветилось от радости при виде меня.

— Рад приветствовать вас, князь! Вы наш герой! — воскликнул он, приветственно поднимая пивную кружку, — присоединяйтесь к нам! У нас тут разговоры о великих подвигах в самом разгаре!

— Могу ли я рассчитывать на вас, майор, что мой поручик Дорохов, когда совсем напьется, будет доставлен прямиком в казарму? — спросил я.

Впрочем, ни сам майор, ни Дорохов не удивились такому вопросу. Ведь и так было понятно, что еще немного, всего лишь пара кружек пива, и поручика окончательно начнет «штормить». Он и без того уже едва держался на ногах. Потому Федор скромно промолчал, а Леонард ответил:

— Не беспокойтесь, князь. Я прослежу за этим.

Я кивнул и тут же поинтересовался у майора, не знает ли он, где остановилась баронесса фон Шварценберг. И, когда Леонард назвал мне адрес, сообщив, что, оказывается, семье баронессы принадлежит в Здешове целый особняк, я покинул таверну, направляясь к дому Иржины. Я знал, что мне нужно было обязательно найти молодую вдову, чтобы выразить свои чувства и убедиться, что она в безопасности. По дороге к ее резиденции, при свете городских фонарей, я размышлял о том, как порой человеческие отношения могут быть сложнее любых политических заговоров. Личность прежнего князя Андрея постепенно просыпалась во мне, и от этого меня все больше начинала мучить совесть, что изменяю своей законной жене Лизе. И потому, приближаясь к дому Иржины, я чувствовал, как в сердце нарастает тревога. Я не знал, что ждет меня впереди, но был готов морально к любым поворотам судьбы.

Отъехав по боковой улочке не так далеко от центральной площади города, я увидел в свете фонарей фасад двухэтажного здания, которое искал. Оно было не столь уж большим, хотя и больше обычного дома для городских обывателей. Но, по его роскошному фасаду, украшенному лепниной в стиле барокко, вычурными фронтонами, портиками и колоннами, сразу становилось понятно, что этим особняком владеет кто-то из местной знати. И отнюдь не из обедневших аристократов.

Широкий парадный подъезд с пологой лестницей крыльца и высокими дверями под вычурным портиком между колонн, частично утопленных в стены, освещали дополнительные фонари, подвешенные прямо к фасаду. А у ворот в кованой ограде с острыми пиками, торчащими кверху, стояли часовые с оружием. Я сразу узнал в них наших бойцов, а это означало, что баронесса под надежной защитой. И у меня сразу отлегло от сердца.

Бывший рядовой Конного полка лейб-гвардии, а ныне унтер-офицер и командир отделения драгун Степан Коротаев относился к своим обязанностям очень ответственно. Как только обо мне доложили бойцы, он тут же лично выскочил меня встречать из караульного помещения, пристроенного возле ворот. Все еще прихрамывая, Коротаев вышел прямо ко мне, все еще сидящему на коне, доложив, что охрана баронессы и ее родственников организована им так, как я и приказывал. После чего я слез с коня и, отдав Черныша на попечение конюху, пошел ко входу в господский дом, сопровождаемый Степаном.

Я хорошо помнил, что Коротаев помогал мне освоить этот новый для меня мир 1805 года, окружив меня заботой, как только я