Кое-что, конечно, можно сделать без компьютера, но чёрт… Вынужденный простой потом же придётся нагонять. А это совсем нехорошо и…

Тяжело вздохнув, я бездумно пролистала телефонную книжку. И только ускорила просмотр, не желая надолго задерживать взгляд на том, кто сделал предложение, от которого отказываться совершенно не хотелось.

Надо ли говорить, что спустя полчаса снова нарисовался Загорулин с чрезвычайно срочным поручением? На этот раз настроение испортил окончательно. Да так, что хотелось на минуточку заскочить в тир и прихватить первый попавшийся пистолет. При этом плевать, что там не боевые патроны, достаточно стукнуть рукояткой по лысине.

Придя домой, я поняла, что ничего делать не хочу. Да уж, пожалуй, можно задвинуть подальше всю взятую на дом работу и просто спать. В состоянии медузы ничего дельного не сделаешь. В почте появилось новое письмо от «Фемиды».

«Тоже мне… полуночник», — тоскливо подумала я, чувствуя, что просто нет сил открывать его и вникать в суть дела.

Да, лучше со свежей головой. Я сделала глубокий вдох, прогоняя подступившую трусость, прекрасно понимая, что усталость — всего лишь глупая отмазка. Куда дальше, прямо за усталостью прячутся два совершенно противоположных чувства: страх, что Лебедев придумал такой ход, что я попросту его не обойду, и необъяснимое, какое-то мазохистское желание, чтоб решение так и не нашлось. И переписка была… долгой.

* * *

Сказать, что неделя не задалась — ничего не сказать. Сергей с горем пополам вернул компьютер к жизни. Часть важных документов пропала, и предстоял долгий и нудный процесс восстановления. Поэтому об уходе домой вовремя можно было позабыть. Учитывая, что нужно было заниматься делом Медовикова, ибо это была единственная возможность раздобыть нужную сумму на операцию Никитки.

Цель: выиграть дело. По идее, не так уж и сложно. Всего лишь строительный объект. Обращение одного из субподрядчиков, к которому выставлял штрафные санкции генеральный подрядчик за несдачу объекта в срок. Теперь нужно было разобраться в ситуации и доказать, что вина субподрядчика не столь однозначна. Ибо прямые обязанности по установке сантехники были задержаны из-за просрочки сдачи работы предыдущего субподрядчика, задержавшего закладку стен.

Фактически всё было так, как представлял генеральный подрядчик, однако в то же время у попавшего под раздачу «виновника» дела были хорошие возможности выйти относительно живым, здоровым и без финансовых потерь. Теперь только оставалось изучить все доступные документы и молиться всем богам, чтобы господин Медовиков оказался занудой и не забывал писать письма-обращения на все задержки и сообщать о происходящем своему нанимателю.

Изучать дело строителей приходилось в обед и дома после работы. С восстановлением документов рабочий день нагло растягивался на полные двенадцать часов. А потом спустя короткую поездку на метро и ужин на ходу плавно перетекал в рабочую ночь.

Загорулин поймал мрачную волну и теперь считал своим долгом прицепиться к любой мелочи. На фоне совершенного непонимания, с какой радости и что причиной, регулярного недосыпания и крайне мерзкого настроения, я чувствовала, что ещё немного и выскажу всё шефу в лицо. Но тут же прикусывала язык, с отчаянием понимая, что вылететь с работы сейчас совсем не то, что мне нужно. Во-первых, остаться без денег далеко не радужная перспектива, во-вторых, не хотелось оставлять за собой хвосты — врожденная аккуратность и ответственность не давали бросить всё, как есть.

Дианка пару раз звонила за неделю, но долго говорить не было сил. Банальной мечтой было просто добрести до постели, рухнуть на неё и уснуть. Поэтому всё общение ограничивалось: да, спасибо за деньги. Да, всё дошло. Да, я перезвоню.

Подруга бросала на меня полные беспокойства взгляды, обещала убить собственноручно, если вдруг я надумаю помереть прямо за рабочим столом и пыталась хоть немного поднять настроение.

Последнее даже получалось, но стоило только погаснуть монитору, как вновь становилось одиноко и холодно, один на один с горой бумаг и безмолвными скан-копия «чрезвычайно важных документов»

Пятницы я ждала, как праздника. Потерянные файлы удалось восстановить, так что за выходные можно было чудно отоспаться и добить дело Медовикова.

Вопрос с «Кираной» решился на удивление гладко. Разумеется, безоговорочной победы «Адаманта» быть не могло, но и «Фемиды» не было где разгуляться. Нашли компромисс, устраивавший обоих представителей. У меня даже закралось сомнение, что Лебедев попросту передал дело кому-то из сотрудников профильного отдела, а тот не имел цели добить до смерти. Так, немного покоцать, как говорила тётя Сара. Хотя… всё было сложно, и строить предположения на пустом месте — единственное, что я сейчас могла делать.

Под недовольное бурчание Загорулина, что второе дело с «Фемидой» едва ли не провалили, и всё плохо, и… я покинула офис. Слова шефа попросту уже не воспринимались. Ибо понять, чего хочет Загорулин, было попросту невозможно. Да и уже не было сил. Так сильно бесится, что отказала ему? А, фиг с ним.

Глаза пекло, мышцы ныли, голова раскалывалась. Всё же спать — это самое прекрасное занятие в мире. И надо бы им заниматься почаще, не то можно окочуриться раньше срока и заснуть навек.

Подходя к двери квартиры, я почувствовала что-то неладное. Так, чисто интуитивно. Ещё почему-то вспомнилось, что во дворе стояла пожарная машина. Но я не придала этому значения.

«Господи, вот не надо никаких сюрпризов, а?» — устало подумала, чувствуя, что слишком уж мечтала о вечере этой пятницы и не оставлял хода для какой-нибудь свалившейся внезапной неприятности.

Как оказалось, зря. Стоило только шагнуть в коридор, как подтвердились худшие опасения. Сначала был звук: мерный, звонкий, словно срывались капли. Щелчок включателем, голубовато-белый свет эконом-лампы осветил помещение.

— Твою мать… — обречённо выдохнула я, глядя на вспухшие обои, мокрый потолок и весело падающие на пол капли.

Какой отдых? Какой сон? В сторону сумку, папку с бумагами, да желательно куда-то в сухое место, иначе вообще будет беда. Закатить рукава — и вперёд!

Взлетев на этаж выше, я столкнулась с разъярённой соседкой.

— Ты представляешь! — негодовала она. — Всё Гариповы, над тобой живут! И меня задело. Говорили ей: не устраивай гулек, тушите сигареты! Но нет, она ж такая грамотная! Она ж знает без нас! Зараза, тьфу! Горело так, что слов нет! И мне досталось, черное всё. А тебя залили, потому что тушили долго!

Я молча всё выслушала, прикидывая, как и что говорить хозяйке квартиры. Аня Гарипова оказалась тощей белесой девицей неясного возраста, готовой вот-вот разреветься. Рядом стоял её сожитель, но ничего вразумительного сказать не мог. Пожар, слава богу, потушили, но вот разгребать последствия придётся ещё долго.

Я, спускаясь к себе, набрала номер Юлии