Проскочив мимо Гевина, бросаюсь к мотоциклу. С трудом надеваю шлем, завожу мотор и срываюсь с места.

***

Чёрт, это нехорошо. Уже много лет я не обращался полностью. Мне удавалось сдерживать ярость... сдерживать зверя. Но инцидент в лесу вывел меня из равновесия.

И всё из-за кого? Гевина? Он жалкий подонок. Тогда почему его слова заставили меня полностью обернуться?

Я почти обернулся в зверя, когда он схватил Арабелль в лесу.  Мне удалось держать себя в руках, но с трудом. Присутствие Арабелль помогло мне, но я же не могу постоянно держать её с собой рядом.

Всю дорогу до дома, пытаюсь успокоиться. Когти втянулись, и размер тела вернулся к нормальному, но острые большие клыки, напоминают о том, кто я есть на самом деле.

Как только я подъезжаю к дому, из него выбегает Арабелль.

— Ты же сказал, что сегодня никуда не поедешь!

Во мне поднимается паника. Она не должна увидеть меня таким. Как я ей это объясню?

Слезаю с мотоцикла, но не снимаю шлем и рюкзак. Молчу, потому что вместо слов будет рычание, или того хуже, рёв. Прохожу мимо неё в дом, молясь, чтобы вместо клыков появились зубы.

— Ты и дальше собираешься игнорировать меня?! — Арабелль входит вслед за мной и захлопывает дверь. — Знаешь, я почувствовала себя преданной, когда поняла, что ты мне солгал?

О, нет. Гнев во мне снова начал закипать. Я не могу иметь с ней дела прямо сейчас. Мне надо убираться отсюда, но Арабелль словно разгадав мой замысел, хватает меня за руку.

— Хватит убегать. Сними этот дурацкий шлем и поговори со мной!

И я сдаюсь.

— Довольно! — рычу и срываю шлем.

Глаза Арабелль распахиваются от ужаса. Она, отпрянув от меня, дрожит от паники и страха.

А я решаю идти до конца и показать ей, кто я есть на самом деле.

И не пытаясь больше сдерживаться, громко зарычав, полностью превращаюсь в зверя на её глазах.

Арабелль закрывает глаза, словно не может вынести моего вида.

— Посмотри на меня, — рычу. — Посмотри и увидишь, кто я на самом деле.

Арабелль открывает глаза.

Смотрит на меня, не моргая, и постепенно страх исчезает с её лица.

Она расправляет плечи и делает шаг вперёд.

— Как..?

— Кэтрин прокляла меня быть таким. Я чудовище, Белль,  — рычу и чувствую, как гнев начинает таять, медленно превращаясь в сожаление.

Арабелль смотрит на меня, а потом нежно касается моей щеки.

— Ты мне не сказал.

— Я не знал, как это сделать.

Она берёт меня за руку, не боясь длинных острых когтей.

— Мне очень жаль.

— За что ты извиняешься?

— За то, что ты не чувствуешь себя в безопасности рядом со мной и не можешь довериться мне. За то, что ты мне… небезразличен. Гораздо больше, чем не безразличен.  

Глаза Арабелль полны доброты и ещё чего-то… но я никак не могу этого разгадать.

Гнев наконец улетучивается, и я чувствую, как снова становлюсь человеком.

Арабелль же обвивает руками мою шею и притягивает ближе, пока наши лбы не соприкасаются.

— Ты особенный, Таддеус Уолкер. Я никогда не встречала никого столь заботливого и бескорыстного, как ты. И даже если ты каждую ночь будешь превращаться в инопланетянина, я всё равно буду чувствовать к тебе тоже самое.

Повинуясь внезапному порыву, обхватываю ладонями её лицо и припадаю к губам. Я искренне тронут её словами. Всё беспокойство и тревога, которые я сдерживал из-за того, что Арабелль узнала мою истинную природу, покидают меня. И на меня обрушивается непреодолимое желание показать ей, что я чувствую к ней.

Не сдерживаясь больше, углубляю поцелуй. Арабелль притянув меня к себе крепче, отвечает на поцелуй.

Мир вокруг нас исчезает, но я отчётливо слышу гул наших сердец. Они звучат в унисон.

Кровь в моих венах превращается в раскалённую лаву.

Арабелль всё, чего я хочу.

И ей наплевать на проклятие!

Когда же я, отстранившись, прерываю поцелуй, она прижимается головой к моей груди.

— Пожалуйста, не убегай от меня снова.

Я крепче обнимаю её и закрываю глаза.

Почему я убегал? Потому что испугался.

Я боялся позволить себе полюбить кого-то, кто не сможет ответить мне взаимностью, но сегодня у меня появился проблеск надежды, что, возможно, Арабелль сможет… Сможет полюбить меня.

— Не буду. 

Арабелль

Проснувшись на рассвете, спешно одеваюсь и, умывшись, и расчесав волосы, спешу на кухню готовить завтрак. Надеюсь, когда проснётся Таддеус, успею всё приготовить. Спускаюсь по лестнице в гостиную и замираю. Таддеус не спит и сидя в своём кресле, читает.

— Привет. Завтрак скоро будет готов, — бормочу, почему-то растерявшись на секунду.

Он смотрит на меня и на его лице тоже отражается растерянность.

— А я уже приготовил… Кексы и кофе…

— Спасибо, — кивнув, присаживаюсь на диван. — Ты хоть немного поспал?

Таддеус отложив книгу, устраивается рядом.

— Да, — и он заправляет прядь волос мне за ухо.

Внезапно на меня накатывает острое желание поговорить о том, что произошло ночью. Я знала за проклятие, но мне хочется знать, где он был и почему солгал, что будет спать и никуда не поедет.

— Вчера вечером ты сказал, что никуда не поедешь… Но… но всё же… — на лице Таддеуса отражается вина. — Что случилось?

— Я хотел сделать тебе сюрприз.

— Сюрприз? — я уставилась на него, ничего не понимая.

Он неловко поёжился.

— Пойди, посмотри в столовой.

Подталкиваемая любопытством, что такого он мог сделать посреди ночи, что стало бы для меня сюрпризом, спешу в столовую. Войдя в неё, ахаю.

Головоломка отца лежит на столе точно так же, как и в моей квартире. И все кусочки на своих местах. Слёзы наполнили глаза, и зрение затуманилось.

Таддеус подошёл ко мне и положил руку мне на плечо.

— Не плачь.

Не сдерживаясь, обнимаю его. Не знаю, как он это сделал, но это самая заботливая вещь, которую кто-либо когда-либо делал для меня. Таддеус единственный, кто знал, что эта головоломка значит для меня. Знал, как важно для меня закончить её и как-нибудь сохранить.

Быстро чмокнув его в губы в знак благодарности, шепчу:

— Как тебе это удалось?