– Святая простота! – фыркнула Ритка. – Мой Масик – лучшийпроизводитель в Москве. Знаешь, какие от него котята? Львы! А у Казанкинойчахлое уродство, от него недомерки получаются, вот она и захотела, чтобы Масикаопустили. Солнышко мое!

И она стала нацеловывать кошачью морду. Пару минут мы ехалимолча, потом Замощина воскликнула:

– А все ты!

От неожиданности я проскочила перекресток на желтый свет.

– Что я сделала плохого?

Ритка возмутилась:

– Поставь вопрос по-иному: что ты сделала хорошего! Упустилатетку с «Бурмилем». Если бы Масику сделали вчера укол, сегодня никакие идиоткине посмели бы про шерстистость вякать! Между прочим, ты обещала достатьлекарство!

– Хорошо, – сквозь зубы прошипела я, – обязательно достану.Только приедем, сразу позвоню одному знакомому, он ветеринар.

– Дениске, что ли? – фыркнула Ритка. – Недоучка! Студентишкапаршивый.

– Он-то тебе чем не угодил?

– Месяц тому назад вызвала его сделать прививку. Так он сообщил,что у Масика неправильно поставлены уши! Нет, ты только подумай!

Оставшуюся дорогу до Ложкина она стреляла из всех орудий поДениске, периодически швыряя ядра злобы и в мой адрес.

Домой я вошла усталая до бесконечности и сразу попала в рукик Марусе, которая, подпрыгивая от переполнявших ее эмоций, желала вывалить мнена голову все новости:

– Муся, угадай, кто…

– Подожди, детка, дай разденусь.

– Ну мусенька, послушай, у нас…

– Дай руки помою.

– Мулечка…

– Маня, – сердито сказала я, – отцепись. Сейчас приведу себяв порядок и все выслушаю.

Девочка умчалась. Ритка выпустила из перевозки Масика и,простонав: «Умираю, как хочется есть», – скрылась в столовой.

За ней, подняв трубой пушистый хвост, прошествовал Масик. Япоглядела на животное. На мой взгляд, он достаточно пушист, но, с другойстороны, я не вхожу в жюри кошачьих выставок.

– А-а-а, – донеслось из столовой.

Потом раздался звон, визг и нечеловеческий вопль:

– Ма-а-асик!

В полном ужасе я влетела в комнату и остолбенела. В серединеобеденного стола, расталкивая в разные стороны посуду, крутился огромныймногоцветный меховой клубок. Нечто бело-рыже-черное угрожающе шипело иплевалось. Со скатерти падали куски хлеба, летели ошметки чего-тозелено-красного, очевидно салата, приготовленного Катериной к ужину, падалитарелки и чашки. У стола в ужасе стояли Дегтярев и Ритка.

– А-а-а, – вопила Замощина, – Масика сейчас убьют, сделайчто-нибудь, живей!

– Что, что? – бестолково топтался полковник.

– Скорей же, скорей, – орала Ритка, – стреляй в нее! Кто изнас мент?

– У меня нет с собой табельного, – растерянно сообщилАлександр Михайлович.

В этот миг шар докатился до края стола и рухнул на ковер.Тут только я сообразила, что вижу двух остервенело дерущихся котов – Масика иеще одного, незнакомого.

– Разними их, – стонала Ритка.

Полковник попытался было выхватить одного из участниковбитвы, но тут же с криком отдернул руку. Белый рукав рубашки мигом окрасилсякровью.

– Вот зараза, царапается!

– А-а-а, – исходила криком Рита, – убьют, спасите! Дашка,дура, что стоишь, растаскивай их.

Я с сомнением поглядела на животных, катающихся по полу.Влезать в кошачью драку? Ну уж нет, живо когтями исполосуют! Надо бы ихрастащить, но как?

В голову, как назло, не лезло ничего путного. Кстати, нашисобаки, мигом смекнув, что сейчас может достаться и им, забились в укромныеместа. Хучик заполз в гору подушек на диване и лежал там тише мышки, если,конечно, уместно сравнение десятикилограммового, довольно тучного мопса смелким грызуном. Наши храбрые питбуль и ротвейлер забились под стол. Черрираспласталась в ящике, подпихнув под себя всех щенят – черных, белых, рыжих.Пуделиха явно была в ужасе и готовилась защищать потомство до последней капликрови. Внезапно по моим ступням что-то потекло. Я опустила глаза вниз и увиделатрясущуюся крупной дрожью Юню. Толстым задом мопсиха уселась на мои тапочки.Очевидно, ее испуг был так велик, что собачка описалась.

– Что за шум, а драки нет? – раздался веселый голос, и встоловую вошел Кеша.

В одной руке он держал мобильный, в другой большой черныйкожаный портфель. Мигом оценив ситуацию, сын бросил вещи на пол, схватил состола двухлитровую бутылку с минеральной водой и вылил ее на воющий комок. Тоттут же распался на составляющие. Справа оказался вздыбленный Масик, слева –взъерошенный бело-рыжий, совершенно незнакомый мне кот.

– Сыночек, – зарыдала Ритка и ринулась к Масику, но тотвыгнул спину дугой и юркнул под буфет.

Бело-рыжий кот зашипел, словно раскаленная сковородка, накоторую по недомыслию вылили пару ложек воды.

– Заткнись, гадость, – топнула ногой Замощина.

Незнакомец коротко фыркнул и в мгновение ока взлетел пооставшейся в одиночестве драпировке на карниз. Он уселся там и принялсяумываться.

– Что здесь произошло? – грозно поинтересовался Кеша. –Драка из-за чего получилась? Кто инициатор?

– Да вот этот черный, – показал Дегтярев пальцем на буфет, –только вошел, как набросился на несчастную киску. Типичный разбой, за такоесрок дают.

– Ну ты, ментяра, – обозлилась Замощина, – кота и того готовв тюрьму упрятать.

– Откуда он взялся? – спросила я.

– С Ритой пришел, – сообщил полковник.

– Нет, другой – рыжий.

– Не знаю, приехал домой, а он сидит в столовой на стуле. Ажирный какой, просто кабан, – кряхтел Дегтярев.

– Маня!!! – заорали мы с Кешей.

– Чего кричите? – спросила девочка, входя в столовую.

– Откуда кот?

– Это кошка.

– Без разницы. Откуда она взялась?

– Хотела сразу тебе объяснить, а ты не пожелала слушать, –надулась дочь.

– Давай рассказывай, – велел Кеша.