Матильда, Алиса и Юлька склонились над паспортом. Судя по информации в личных данных, Бенедикт был британцем, но дальше…

– Тут написано: «Колдодом – «Тёмные маги»»! – сразу воскликнула Юлька.

– А затем – «Хранители», «Учёные», и «Искусство» – мрачно произнёс Бенедикт. – Следует читать внимательнее. Надеюсь, это все вопросы.

Но на одной из страниц паспорта Байерса действительно было сказано: «Является куратором волшебницы Матильды Евстигнеевой. Назначен Отделом по магическим делам несовершеннолетних колдодома «Хранители»». Мотя ещё заметила строчку: «Особенные способности: дар разума – перемещается с помощью силы мысли».

Юлька с недовольным видом вернула паспорт гостю.

– Нет, это не все вопросы, – упрямо заявила она. – Нас ещё интересует, какого лешего колдодом присылает в дом несовершеннолетних чудесников тёмного мага.

– А также юного учёного и хранителя, – спокойно произнёс Бенедикт. – Остальные вопросы – к колдодому. Будем терять время и дальше, или позволите мне поговорить с моей подопечной наедине? И угомоните, наконец, эту жужжащую штуку, чем бы они ни была.

Он говорил своим глубоким голосом с такой холодностью, что даже Юлька стушевалась и машинально сделала шаг назад. Алиса переводила взгляд с Матильды на Бенедикта. Матильда слегка ей кивнула, и подруга, пожав плечами, вышла из кухни, прихватив с собой определитель. Юлька пошла за ней.

– Садитесь, пожалуйста, – сказала Матильда, и только тогда гость сел. – Извините за этот не самый тёплый приём. Мы не ждали гостей, а мои подруга и сестра, они… волнуются.

– Я не нахожу это удивительным. Это стандартное поведение светлых чудесников.

– Мы могли бы общаться на «ты», – робко произнесла Матильда.

В английском языке слова «ты» и «вы» не разделяются, но брошка, видимо, автоматически переводила так реплики Бенедикта из-за его официального тона. Он говорил странно – как-то по-книжному, хотя это тоже могли быть особенности перевода брошки. Пожав плечами, Матильда начала наливать чай с лимоном и поставила перед гостем вазочку с печеньем.

Девочка могла бы поклясться, что Бенедикт голоден, но он церемонно отпил чай, не притрагиваясь к еде. Краем глаза Матильда заметила под столом небольшое пушистое животное, похожее на чёрную лису, и вздрогнула – но это, очевидно, был коловёртыш гостя. Зверёк суетливо обнюхивался. Девочка придвинула к нему миску с кошачьей едой, и он радостно зачавкал.

– Тише, Прескотт, – произнёс Бенедикт и посмотрел на Матильду, сузив глаза.

– Вы не любите светлых чудесников? – робко спросила она.

– Нет.

– Почему?

– Потому что вы, светлые чудесники, всегда думаете, что поступаете хорошо. Но на самом деле может быть наоборот.

– А что, тёмные волшебники поступают лучше?

– Они понимают, что поступают плохо. И поступают плохо.

– По-моему, не обязательно так. У нас в младшей школе учился один тёмный волшебник, он умел притягивать к себе предметы. Он постоянно притягивал чужие игрушки, карандаши, пеналы и оставлял у себя. Но он считал это не воровством, а хорошим поступком. Этот мальчик часто терял свои вещи и считал, что, крадя вещи других, он «забирает своё у Вселенной». Так он и говорил. И я думаю, не магия делает кого-то плохим, а кого-то хорошим. Мне кажется, всё зависит от человека.

Матильда почувствовала себя глупо под пристальным взглядом Бенедикта, в котором не было никакой симпатии.

– Ты не похожа на чудесницу, – заявил он. – Какой у тебя дар? В личном деле не было сказано.

Брошка-переводчик или сам гость, видимо, поняли предложение Матильды разговаривать на «ты». Но ситуация не улучшилась.

– Я сама пока не знаю, – растерялась девочка. – Я иногда чувствую эмоции других людей и могу обращаться к природе.

Прескотт вылез из-за стола и начал обнюхивать углы на кухне.

– Он чувствует тёмную магию, – Бенедикт обвёл взглядом помещение.

– Не может быть!

– Тебе не следует обманывать меня, раз уж я вынужден выполнять эту не для всех приятную работу, – куратор приподнял брови. – Тёмное заклинание? Или зелье?

– О. Тогда да. Любовное зелье, – Матильда жутко смутилась. – Но это не я. Его э-э-э… варили в этой квартире.

Бенедикт отправил ей уничтожающий взгляд.

– Кто?

Матильда скрестила руки на груди.

– Неважно, – твёрдо сказала она.

– Тебе следует знать, что у так называемого любовного зелья будут последствия, – процедил Бенедикт. – Оно может помочь вызвать у любовь, но взамен заберёт её у других. Я сообщу об этом в колдодом.

С этими словами он встал и подставил локоть своему коловёртышу. Зверёк тут же прыгнул к нему на плечо. Подумав о чём-то, Бенедикт снова посмотрел на Матильду.

– Напомню, что сейчас не следует выходить в подъезды и на улицу в одиночестве, – сказал он. – Тебе нужно ограничить свои передвижения и постоянно находиться под присмотром взрослых квалифицированных чудесников.

Матильда внимательно посмотрела на него.

– Это из-за исчезновений подростков? – быстро спросила она. – Ты думаешь, что они продолжатся?

– Я не думаю. Я уверен в этом.

– И в России тоже?

Бенедикт задумчиво провёл пальцем по переносице.

– Мисс, твоя страна будет следующей, где исчезнет подросток.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что в твоей стране этого ещё не было. Логично, что она будет следующей, – холодно сказал он, глядя на неё со снисхождением.

Помедлив, словно решившись, Бенедикт вытащил из кармана подвеску на красной нити – такую же, как у него. Он положил его перед Матильдой вместе со сложенным вдвое маленьким листком бумаги.

– Надень это, – нехотя произнёс он. – С его помощью ты можешь позвать меня в те моменты, когда это будет необходимо. Но не думай, что это будет для меня приятным. Не считай, что мы друзья. Не добавляйся в соцсетях и не присылай мне дурацкие картинки по праздникам.

– Куда не присылать-то? Ты не оставил свой номер, – заметила Матильда.

Он ничего не ответил – отвёл взгляд и исчез, закружившись в клубах дыма, по форме похожих на летучих мышей. Девочка даже услышала, как хлопают их крылья.

Матильда, всё ещё вся красная от этого неловкого разговора, открыла записку. Такие листки явно прилагались при покупке к подвескам, потому что там было сказано: «Уважаемый(ая) получатель подвески, чтобы позвать меня, дотроньтесь до неё двумя пальцами. Искренне ваш, владелец второй подвески». Бенедикт Байерс, её не самый дружелюбный куратор, вряд ли бы составил такое сообщение сам.

Алиса подошла к ней, ободряюще положила руку ей на плечо и заглянула в записку.