– Да, господин капитан.

– Знаете, что меня волнует, рядовой… Вот давайте возьмем ваш первый бой – когда на вашу часть напали.

На стене загорелся невидимый до этого экран, на котором появилась картинка, снятая когда-то давно прицелом моей винтовки.

– Как вы оцениваете ваши действия тогда, рядовой?

– Ну… достаточно эффективными, я полагаю, господин капитан.

– Вот именно, – безопасник улыбнулся, точно серый тушкан, дорвавшийся до жареного кофе. – Более того, это было очень, я повторюсь, очень эффективно. И у меня возникает вопрос, рядовой. Где же ты так научился отстреливать врагов? Может быть, мы о тебе чего-то не знаем?

По спине проползли противные мурашки, но я спокойно ответил:

– Я много тренировался, господин капитан. Очень много. И если я к тому времени не очень сильно преуспел в тактике боя, то уж стрелять по мишеням – это просто технические навыки.

Капитан кивнул, снова рассматривая меня.

– В принципе, звучит достаточно правдоподобно. В прицеле люди как игрушки.

Он снова притих, рассматривая что-то на экране.

– Сто шестьдесят семь человек, – наконец, сообщил он мне всю ту же цифру. – Мы подняли данные по вашим противникам. Большинство вы убили из винтовки. Поздравляю, вы превосходный снайпер. Но некоторые все же приняли другую участь. Вот, скажем, смотрите.

На стене появилась новая картинка. Комната, сидящий на стуле человек, охранники. В комнату захожу я. Поднимаю пистолет… Выстрел.

– Вы знаете, рядовой, мы тут успели проконсультироваться у парочки специалистов. Они в один голос говорят, что исполнение прямо-таки филигранное, мастерское, идеальное. Они, в общем, вами восхищаются.

– Спасибо, господин капитан! – я постарался выдать самую счастливую из возможных улыбок. Капитан немного удивился.

– Это не комплимент, рядовой… – он чуть подумал. – Хотя и комплимент, пожалуй, тоже. Но нас больше заинтересовало то, что сделал этот филигранный выстрел человек, только что оказавшийся в армии, новичок, можно сказать.

– Я много тренировался, господин капитан. Знаете, никто ведь не верил, что у меня получится. Брать в армию никто не хотел. Капитан Роджерс прямым текстом сказал, что я – ничтожество, потому что, выстрелив шесть раз во время суда, попал только однажды. Вы же в курсе насчет того суда?

Капитан молча кивнул.

– Я разозлился, господин капитан. Я каждую свободную минуту ходил в тир и стрелял. Я хотел научиться стрелять так, чтобы никто и никогда больше не мог сказать про меня что-то плохое в этом смысле.

Снова кивок головой и задумчивое молчание.

– Значит, рядовой Альт, на вас очень хорошо, позитивно даже, действует критика. Я прав?

– Может быть, не уверен.

– Скорее всего, это так. Давайте вернемся к началу нашего разговора. Вы точно уверены, что желание попасть в армию было принято вами исключительно рационально? И вы не хотели отомстить тем, кто позволил убить ваших родителей, тем, кто убил их?

– Может быть, господин капитан, – глухо произнес я, уставившись в стену.

– Ну, не переживайте. Это нормальная причина и я рад, что мы до нее дошли. Видите ли, существует определенная статистика. И она говорит о том, что в нашей армии те, кто идут туда по обычному простенькому расчету, ничего не добиваются. У нас очень хорошо работает система фильтрации. Добиваются чего-то существенного только те, кто очень четко представляет себе весь свой жизненный путь и обладает достаточной волей, чтобы по нему пройти. И те, кто, подобно вам, считает армию инструментом для мести. Обычно мы увольняем таких солдат. В мирное время никому не нужны мстители, мечтающие отправить на тот свет любовника своей жены. Но к вам в этом плане претензий нет – государство только радо.

Капитан на некоторое время замолк, почесывая кончик носа и смотря в столешницу. Затем продолжил:

– Но есть два момента. Не станете ли вы мстить потом всем, кому попало?

– Нет, гос… – безопасник прервал меня жестом руки.

– Ваши слова ничего особо не значат в этом вопросе. Я полагаю, будет нелишним вам пройти обследование у нашего психолога, рядовой. Если все хорошо – получите лишний плюсик в дело. Если плохо – уж извините, служить вам придется далековато от этой планеты.

– Так точно, пройду обследование.

– Вот и хорошо. Выдам вам направление. Но, знаете, волнует меня не это. Тут к нам сегодня ночью попали очень интересные данные. Да что я рассказываю – вы уже даже поучаствовали в спецоперации по этому поводу. Так вот…

Капитан наклонился ко мне, положив руки на стол и рассматривая цепким взглядом.

– В этих данных есть интересная подборка файлов, называется простенько так – «проект». Ни о чем не напоминает?

Еще как напоминает, мать твою. Я ощутил, как на спине выступили капельки холодного пота.

– А должно напоминать, господин капитан?

– Не знаю, не знаю… Интересные там данные собраны. Про детишек восьми-десяти лет со второй планеты. Которых добрые люди целых девять лет учили всяким нехорошим вещам. Скажем, мастерски стрелять из пистолета.

И снова смотрит на меня, сволочь. Такое впечатление, что насквозь просветить хочет.

– Вы в чем-то подозреваете меня, господин капитан? В связи с тем случаем? – я кивнул головой на стену.

Безопасник недовольно скривился.

– Подозреваем… Грубое, неправильное слово. Просто у нас возникли вопросы, рядовой, вот и все. Вдруг все, что мы про тебя знаем – неправда? Вдруг ты на самом деле из этого самого проекта? И вся эта история с тюрьмой – на самом деле лишь умелая мистификация? И скелет настоящего Кристофера Альт, забытый всеми, лежит сейчас на дне какого-нибудь озера?

Я невольно поежился, заметив, что капитан увидел мой жест.

– Господин капитан, я не знаю даже, что вам сказать. Как вы хотите, чтобы я вам доказал, что я – это я?

– Сложный вопрос, рядовой, сложный… В твою пользу играет то, что у этого Золя времени не хватило добраться до архива и он весь, в полном объеме попал к нам. И про тебя там ничего нет.

Я постарался незаметно выдохнуть. Старикан все же знал свое дело.

– Но мы задали системе вопрос. И знаешь, что она ответила? Что граждан нашего государства в возрасте, подходящем для этого самого проекта, живших без родителей под опекой Содружества, личность которых невозможно достоверно установить… Знаешь сколько?

– Ну… десятка три, наверное.

Капитан покачал головой.

– Не угадал. Вас семь человек.

Очередная порция холодного пота. Долбаный старикан все же допустил промашку. Из проекта вторую стадию прошли всего шестеро. И еще кто-то один просто случайно подпал под критерии. Твою мать. Один запрос – и все засекреченные выпускники на столе у госбезопасности. Правда, пока еще безопасность не понимает, что именно она нашла.