На секунду я представил себе появление таких волшебных таблеток в реальности Земли. Кто откажется ощутимо качнуть интеллект перед экзаменом, мгновенно ускорить реакцию и укрепить мышцы при встрече со шпаной, или поразить девушку в постели без нагружающих побочных эффектов? Ну, за исключением привыкания к читерству и опустошению кошелька…

Если не врут амазонки, и когда-нибудь нас все же вернут домой — то гадом буду — забью отсек внутрисистемного грузовика сотней килотонн стимпаков и осчастливлю Землю сомнительным даром.

Мчусь назад. На ходу позорно взвизгиваю и подпрыгиваю чуть ли не до потолка. Ощущения — словно раскаленной арматуринной ткнули в бедро.

Интерфейс флегматично информирует:

— Укус реакторной блохи. Потеря 19 % хитов. Парализация нервных волокон и необратимый спазм мышц в зоне поражения нейротоксином. Срочно примите меры к удалению внедренной личинки.

Лог импланта мгновенно взорвался паническими отчетами.

— Критическая нагрузка на системы БЗЖ… Ввод максимальных доз препаратов номер… Отсутствие отклика от НС поврежденной конечности… Дублирующий контур… Ответ отрицательный…

Подволакивая мгновенно одеревеневшую ногу, резво хромаю на выход. Яростно матерюсь для опознавания — играть в гляделки мне некогда. Рыкаю на ошалевших бойцов, несущих службу на посту номер три:

— В стороны! Лыжню! Гребанных ваших амазонок вдоль и поперек, со всеми их блохами и спецэффектами!

Роняю свою задницу на сухое место, вытряхиваю из котомки добычу и хватаю подсвеченный «Альфой» мультитул. Выщелкиваю лезвие «вечного» ножа, благодарно киваю импланту — тот уже наложил на сетчатку изображение, исчеркав бедро снежинкой виртуальных линий. Именно по ним мне нужно рассекать плоть, дабы извлечь из мышцы стремительно развивающуюся личинку.

Страшно — до седых волос. Однако ширять себя успокоительным не позволяю — я человек, а не робот! Так же даю запрет на контроль микромоторики рук — сам, все сам! Ошибусь с глубиной разреза и вскрою артерию — сам себе деревянный Буратино.

Клинок не замечает преграды — пластает мясо, словно невесомую пену в ванной. Боли нет — нога уже не моя, а законная пища гадкой твари.

Мешает кровь, густо заливающая операционное поле. Лера, мало что понимающая, но чувствующая что «так надо!», садится рядом, бережно обнимает за плечи и, стащив с себя футболку, принимается аккуратно и монотонно промакивать рану.

Нервничаю, промахиваюсь и зазря режу плоть — не только я. Лерка беззвучно рыдает, глаза ее полны слез и иногда, пропитавшаяся кровью тряпка елозит совсем не там где нужно. Мое сердце пропускает удар, имплант встревожено подгружает в оперативку модуль кардиоводителя, однако я лишь отмахиваюсь, счастливо жмурясь — движения девушки нежны и заботливы, эмоции сопереживания и тревоги захлестывают волнами. А ведь если любовь разложить на компоненты, то вот оно, бинго! Меня любят? Пусть даже неосознанно? А я?

Лезвие клинка с атомарной заточкой удивленно скрипит по чему-то неожиданно прочному. Нет, это не кость — та строгается легко, без особого напряга.

«Альфа» подсвечивает цель красным — личинка! Большим пальцем рисую на сенсорной панели мультитула пиктограмму магнитного пинцета. Интерфейс архаичный для своего времени, но удобный. Хитрая комбинация магнитных полей позволяет жестко захватить сантиметровую тушку насекомого. Реакторная блоха живет в условиях предельно агрессивных — жерло вулкана для нее не больше чем санаторий, так что броня у нее соответствующая.

Усиливаю давление на сенсор, превращая пинцет в тиски. Полумертвая батарея прибора предупредительно пищит — заряд на дне. Однако приказ выполняет, стремительно наращивая давление на рабочую поверхность. Сто килограмм на квадратный сантиметр… триста… семьсот… тонна… Чавк!

Тушка личинки лопается, в атмосфере коридора повисает зеленная взвесь. Все кто не уберегся от контакта, удивленно распахивают глаза:

— Получен константный баф: +1 % сопротивления к ядам. Накопительный, вплоть до +15 %. Рисковый — возможна рандомальная интоксикация.

У меня синхронно вспыхивает символ Учетной Карты:

— Проведена полевая операция своими силами. Оценка: удовлетворительно. Получено: +5 баллов на УК, а так же первый зачет по дисциплине: «Медицина поля боя».

Обессилено привалившаяся к моему плечу Лера вздрогнула — прилетело и ей — за «ассистирование», плюс поощрительная нашивка за «помощь раненному товарищу».

Флегматичный Док присыпает мою рану сухим молотым мхом. Как установили мы методом «научного тыка», регенеративный эффект от этих травок нулевой, но вот кровотечение останавливает прямо на глазах.

Встаю, удерживая вес на здоровой ноге и стараясь не наваливаться на подпирающую меня Леру. Комментирую произошедшее:

— Агрессивная морф-фауна. ББСы нужны — край! Хотя бы простейшие, легкие. Предполагаю — что дальше будет еще тяжелей…

Оглядел присутствующих. Дисциплина потихоньку начинает приживаться в подразделении. Из лишних — всего десяток народу, и те, тушуются под моим взглядом и спешно рассасываются в неясном свете ободранных мхов. Узрели часть экшена, ухватили баф на халяву — и то счастье.

Оглушенные нервы постепенно приходят в себя, начиная крутить тело болью. Разрешаю импланту чуть пригасить ощущения, до ста процентов от нормали. Чужого нам не надо, а вот свое — пусть даже боль, не отдам!

Скриплю зубами, кривлю губы, цежу в полголоса:

— Я передохну до следующего забега. Лут распределит Муромец. Медицину всю Доку, под расписку.

Вывалив остатки добра, я захромал в каюту. Лера по-прежнему вжималась под левое плечо, не желая вылазить из уютного полуобъятия. Внутренний карман брюк оттягивала часть заныканных ништяков. Ну ведь должен же у меня быть свой командирский неприкосновенный фонд?!

Все, вот она — долгожданная койка. Лерка, стоять!

Очнулся я от настойчивого стука в дверь каюты. Уже вошедшим в привычку движением мазнул взглядом по часам виртинтефейса. Что за хрень?! Вместо положенных тридцати минут отдыха, я проспал почти четыре часа. Иконка будильника — деактивирована, текущий статус выставлен на агрессивное: «Не будить, горло вырву!».

Хренасе!? Это я сам сделал, на рефлексах, не желая разрушать очарование момента? Или имплант взял на себя повышенные обязательства и озаботился столь нужным мне отдыхом? Нервы то — не казенные, и звенят уже как перетянутые струны. Точнее — звенели…

Терапия и впрямь вышла знатная. Ощущение — словно проснулся воскресным утром от ласкового солнечного лучика, осторожно заглянувшего в окно. Настрой — на миллион! А все почему?

Да потому что на моей груди лежала белокурая головка Леры, уснувшая беззаботно и доверчиво, быть может впервые за все это время… Словно милый котенок свернулся калачиком и одним своим теплом дарящий ощущение счастья…