– Хорошо, – растягивает это слово. Смотрит так, словно тоже от меня взгляд оторвать не способен. – Я… Дикарка, я соскучился, – выпаливает и улыбается. Так свободно, волнующе и заразительно. Я не могу сдержать ответную улыбку. – Едем со мной, – предлагает так же открыто, без колебаний. – Обещаю, ничего такого… – только в этом моменте выдает какую-то взбудораженность. Прочесывая ладонью по короткому ежику своих волос, тихо смеется. – Просто потусим, побудем вместе, лады? Никто не узнает.

«Никто не узнает…» – как же мне надоела эта фраза.

А ему? Наверняка еще горше.

Ох, как бы мне хотелось согласиться и не думать ни о чем. Прыгнуть в омут с головой! Но, увы, я так не умею.

– Не знаю… А куда мы поедем? За час успеем вернуться?

– За час не успеем, но если захватим следующую пару – вполне. Ко мне на дачу поедем. Там безопасно.

– Для тебя все так просто… – говорю я, разрывая затянувшийся зрительный контакт.

– А что сложного? – выдыхает Артем. А потом, качнув головой, пронизывает меня каким-то особенно пылким взглядом и просит: – Не начинай.

«Ух, Чара, какой ты… Я б дала…», – проносится у меня в голове.

И я вдруг, не задавая больше вопросов, киваю.

– Да? Это да? Едем? – удивляется и радуется Чарушин.

– Да. Только сразу после звонка, я должна быть у расписания… Ждать Соню…

– Понял, – вовсю улыбается.

И я не могу не улыбнуться в ответ.

Артем хватает меня за руку и увлекает к выходу. Несемся по пустому фойе очень быстро. Почти бежим. Сердце заходится, но и это мне сейчас нравится. Большей частью от счастья оно колотится.

У машины несколько теряюсь. Никогда не доводилось садиться к кому-то, как тут принято выражаться, в тачку. Для меня только одно это уже неприлично. Но я ведь знаю, что Артем меня не обидит. Поэтому, когда он открывает для меня дверь, мнусь недолго. Глубоко вдыхаю и забираюсь в салон. Пока Чарушин обходит машину, выдыхаю и с удовольствием вдыхаю. Пахнет им. Так насыщенно и терпко. Только от этого мурашки выступают и низ живота превращается в хлипкое желе.

– Не против музыки? – спрашивая, стопорится на мне взглядом.

С улыбкой мотаю головой.

– Окей, – отзывается он, не менее радостно улыбаясь. – Тогда погнали.

Заведя мотор, переключает несколько треков и в конечном итоге оставляет на вполне нормальной позитивной песне. Несколько грубоватых слов пролетает, конечно, но я стараюсь на них не реагировать.

Едет Артем тоже достаточно спокойно. Плавно, без рывков, не превышая скоростной режим. Я это мысленно одобряю.

– Как дома дела? Нормально? Расскажи.

Вот, казалось бы, он спрашивает без всякого умысла. Просто потому, что ему интересно. А я ощущаю какое-то давление. Понимаю, что не от Чарушина оно исходит. Изнутри меня. Но с ответом очень нескоро нахожусь.

– Все, как обычно, Артем, – мягко улыбаюсь. – Сезон консервации на зиму завершился. Работы стало меньше. Телевизор смотреть больше часа в день не разрешают, поэтому приходится читать. Книжки скучные. Следовательно я быстро засыпаю. Вот и все, – выпаливаю практически на одном дыхании. – Надеюсь, это не прозвучало слишком странно? Я пыталась смягчить.

Но вместе с тем хотела поделиться, чтобы он имел четкое представление о том, что я не такая, как все.

«Милая Дикарка, он уже в курсе…», – появляется в голове какой-то неожиданно-ехидный голосок.

– Странно? – повторяет Артем с неизменной улыбкой. – Немного, – признает, как всегда откровенно. – Но я рад, что ты поделилась. Спасибо.

– Пожалуйста, – выдыхаю я, прежде чем допираю, что это вовсе необязательно.

Чарушин смеется.

Я ежусь и обхватываю себя руками. Не потому что мне неприятно. Напротив, он, как всегда, воспаляет все мои органы восприятия. Отворачиваюсь к окну, только чтобы снизить уровень его влияния на себя и незаметно расслабиться.

– Стекла тонированные. Можешь не переживать, что кто-то увидит.

Знаю, что заботу проявляет. Однако мне как-то резко не по себе становится. Будто я делаю что-то плохое… Плохое, безусловно… Не должна ведь с ним ехать… Но, иначе я не могу.

Как еще нам встречаться, если не тайком?

Я хочу быть с ним. Я тоскую. И ревную.

– О чем задумалась?

– Да так… – пожимая плечами, стараюсь, чтобы это выглядело беззаботно, как все, что делает Чарушин.

– Ну, Лиза, я же вижу, – не ведется он. – Лиза, – задерживает на мне взгляд. – Давай, откровенно. Я не умею догадываться. Но мне важно знать, если тебя что-то беспокоит.

Меня в жар бросает стоит лишь представить, что я признаюсь Чарушину в ревности и в том, что я думаю о его личной жизни.

Ни за что на свете!

Лучше… Лучше солгать.

– Все нормально, – бросаю и снова отворачиваюсь.

Плавно перевожу дыхание. Пытаюсь успокоиться. Но уже через секунду чувствую ладонь Артема на своем колене и шалею от этого жеста.

Осторожно опускаю взгляд и цепенею.

Не заметила, как юбка задралась, оголяя бедра почти до середины, а теперь оцениваю эту «картинку» визуально и едва не теряю сознание. Крупная смуглая ладонь Чарушина на моей бледной коже вызывает внутри меня волну томительной дрожи. Мне нравится… Нравится вид его длинных пальцев. Нравятся свои ощущения. Нравится его наглость и смелость. Вопреки всему.

Не делая попыток отпихнуть Чарушина и натянуть юбку на колени, направляю взгляд в его сторону.

Замираем.

Его пальцы слегка сжимаются. Я прерывисто вздыхаю.

И думаю… Нет, не просто думаю. Полноценно принимаю эту мысль.

Я хочу, чтобы он ко мне прикасался.

Часто. Много. Непрерывно.

Боже мой… Что будет дальше?

Сделай еще…

© Артем Чарушин

Из тачки Дикарка выбирается только с моей настойчивой помощью… Минут пять стою у открытой пассажирской двери и уговариваю выйти. Но она смущается, испуганно таращится и молотит какую-то дичь. Приходится тупо подхватить на руки и вынести.

Тогда Лиза прижимается и утыкается мне в шею лицом, а у меня сердце на хрен срывается. Летит, как оторванный механизм. Куда? Сам не знаю. В какой-то момент даже страшно становится. Хуй знает, что такое… Намахивает, пока в ушах звон не возникает.

– Я никогда тебя не обижу, – выдаю на ходу, потому что оно как-то само из нутра рвется.

Лиза отстраняется и смотрит мне в лицо. Ничего не говорит, но я вижу, что слышит. Принимает.

Это уже хорошо… Это охрененно!