– Да. И я не понимаю, почему. У меня никогда не было проблем дома, – она выглядела так, будто собиралась что-то добавить. Ее рот уже было приоткрылся, но она ничего не сказала.

– Может быть, это из-за стресса?

– Точно.

– Как прошло собрание совета?

– Долго.

– Они не позволят оставить бузинное дерево?

Она покачала головой.

– Сегодня отломились три его самые большие ветки, потому что они уже сгнили. Дерево почти мертвое.

Именно об этом и говорил Гюнтер, когда в церкви внезапно стало темно.

– Ты предлагала интегрировать его во внутренний двор гостиницы?

– Да, но ты была там, когда Элрик сказал, что для него это исключено. Думаю, мы нашли неплохой компромисс: мы посадим другое дерево на этом месте, – она налила себе и мне чашку кофе. – Ни один гость не захочет смотреть на гнилое дерево.

– Так думаешь ты, или это то, что говорит Карлссон?

– Это наше общее мнение, – ответила мама тоном, который дал мне понять, что любое дальнейшее обсуждение превратится в еще один аргумент не в мою пользу.

Ну что ж. Я стиснула зубы так, что у меня заболела челюсть. Если мама сдалась из-за страха потерять работу или вовсе влюбилась в Элрика, она это сделает. Я бы не стала. В конце концов, если это сердце действительно существует, оно должно где-то быть, и я его найду…

– Между прочим, сегодня днем я пошла в библиотеку, чтобы взять несколько книг, – я небрежно сменила тему. – Я наткнулась на старую газетную статью. Ты знала, что немецкая школьница исчезла в тот же год, когда ты была здесь? Когда она появилась на следующий день, то ничего не могла вспомнить.

Чашка кофе, из которой мама собиралась сделать глоток, на мгновение зависла в воздухе.

– Нет, – только после ответа мама сделала глоток. – Откуда мне знать? – ее рука слегка дрожала, когда она ставила чашку обратно.

– Я думала, ты ее знала. Девушка была в Исландии в марте. А ты?

– Знаешь, сколько школьников каждый год приезжают в Исландию?

– Наша последняя поездка будет на озеро Гарда, как и у всех остальных выпусков до нас.

– Раньше у школ было больше средств, – она залпом допила остатки кофе. – Ты такая же голодная, как и я? Можно сходить поесть что-нибудь в кафешке.

– Лиля приедет за мной в десять. Мы хотим пойти на вечеринку в Вике.

– Мы вернемся к этому времени.

– Хорошо, – может быть, она будет более разговорчивой с полным желудком.

* * *

Но даже в кафе мама открыла свой рот только для того, чтобы сделать заказ, а потом набить его рыбой. Почему она меня избегала, когда разговор заходил о ее выпускной поездке? Что-то случилось тогда, и это было связано с моим отцом. Сомнений уже не было. С колотящимся сердцем я откусила свою овощную запеканку.

Я всегда скучала по своему отцу. Иногда мне удавалось это скрывать. Но часто я смотрела на человека в парке, играющего в футбол со своими двумя детьми. Доро постоянно жаловалась, как отец порой раздражает ее. Я слушала песню, читала книгу или просто смотрела на небо, и тоска по нему возникала снова и снова. Почему он не захотел общаться со мной, а может быть, он даже не знал о моем существовании, и почему мама чертовски не любила говорить о нем? Семья не была полной без отца, она об этом знала. Я была деревом с одним корнем, и, вероятно, только благодаря сильному характеру непоколебима. Но из-за своего молчания мама отдалилась не только от моего отца, но и от бабушки, дедушки, тети, дяди с его стороны. Поскольку она была единственным ребенком в семье, как и я, она поссорилась со своими родителями, и мы почти не виделись с ними. Бабушка Бин и дедушка Людвиг, вероятно, были так же расстроены, как и я, но они не были готовы обсуждать парня, от которого их дочь залетела, только окончив школу.

Проглатывая еду, я даже не чувствовала вкус, мысленно перебирая в голове всех мужчин, которых встречала здесь, в Исландии. Их было не так много.

Невысокий толстый мужчина с короткой стрижкой, рассказавший Карлссону о саботаже в здании, маме определенно не нравился. По крайней мере, я на это надеялась. Но светловолосый викинг, починивший экскаватор, выглядел неплохо. Водителю Карлссона тоже должно быть около сорока. Но его бледная, покрытая пятнами кожа выглядела так жутко, что я запретила себе даже думать о нем как о своем отце. А сам Карлссон… У него были темные глаза, как и у мамы. Таким образом, биологически крайне маловероятно, что эта связь приведет к появлению голубоглазого ребенка. Но поскольку недавно некоторые законы природы были опровергнуты, я не могла полностью исключить это. В конце концов я успокоилась, сказав, что заметила бы еще в аэропорту, если бы они были знакомы задолго до нашего приезда.

Мужчина вез в кафе пожилую женщину в инвалидной коляске. За ними запрыгнула крохотная собачка. Сколько лет было этому человеку? Освещение в столовой было очень тусклым. Я могла только сказать, что он был одет в пиджак цвета красного вина и что его волосы были довольно редкими.

Прекрати сейчас же! Нельзя искать своего потенциального отца в каждом мужчине средних лет, которого встречаешь здесь. Самый простой способ – высказать маме свои подозрения. Но я не ожидала, что она скажет мне правду, и не знала, как и когда поднять этот вопрос.

– Прием! Земля вызывает Фэй! – мама помахала салфеткой перед моим лицом.

– Что? – удивленно спросила я. Я настолько задумалась, что даже не заметила, что мама нарушила молчание.

– Я спросила тебя, слышала ли ты что-нибудь о взломе в музее.

Я кивнула.

– Когда мы с Лилией проходили мимо, там был полицейский.

– Кажется, сегодня здесь много чего произошло.

Ха-ха! Я прекрасно знала, что она дразнила меня из-за так называемого грабителя.

– Мэр был вне себя, – продолжала мама. – Судя по всему, этот молот привлекал посетителей, потому что он предположительно принадлежал богу Тору. Вор, должно быть, какой-то сумасшедший коллекционер. Что вообще можно сделать с этим молотком?

– Сровнять горы? – предложила я.

Мама рассмеялась, но от мысли о том, что такое мощное оружие может сделать в чужих руках, у меня побежали мурашки по коже. И поэтому я не была в восторге, когда маме в диспетчерском пункте такси сказали, что все машины уже в пути, и теперь нам пришлось идти обратно пешком в такую темень.

Когда мы миновали ратушу, из нее только что вышел мужчина с рыжими волосами и щетиной на лице. На нем были резиновые сапоги, кожанка и жесткая фланелевая рубашка.

– О нет! Мэр! – Мама хотела спрятаться за машиной, но к тому времени он ее уже заметил.