– Сегодня утром обокрали музей, – указала я. И даже если Мария, как и мама, считала вчерашний взлом простым ночным кошмаром, значит, уровень преступности здесь не был таким низким, как она всегда подчеркивала.

– Ой, – отмахнулась Мария, – я уверена, что кто-то просто привлекает к себе внимание. Бьюсь об заклад, молот снова появится где-то в ближайшие дни. Последнее настоящее преступление здесь было восемь лет назад. Ограбление банка. Это совершил менее обеспеченный сын Ингмара. Он вошел в банк без маски и без оружия, и Сигрун, глупая гусыня, отдала ему деньги, – она закатила глаза, все еще не веря в произошедшее.

– Зачем кому-то подстраивать ограбление и пугать меня?

Мария пожала плечами.

– А почему нет? Ты архитектор, которому мы обязаны отелем. Вдобавок на собрании муниципального совета ты не провела обещанную кампанию, чтобы сохранить бузину.

Мама фыркнула.

– Дерево и так уже почти мертво. Если ты так хорошо осведомлена, то, вероятно, знаешь, что вместо него мы собираемся посадить ясень.

Мария издала презрительный звук.

– У нас полно ясеней. Мы хотим, чтобы бузина осталась, понятно? – Она с вызовом посмотрела на библиотекаря.

– Так ты архитектор, – его выражение лица оставалось непоколебимым.

– Да… – мама на мгновение задержала на нем свой проницательный взгляд, прежде чем сказала смиренным голосом: – Я не знала, какое волнение все это вызывает, – затем она заставила его улыбнуться. – Я очень благодарна за помощь. Нам лучше сейчас войти. Моя дочь сильно замерзла.

– Пошли со мной, – пробурчала Мария. – Я зажгу камин и приготовлю какао.

О да! Звучит гораздо лучше, чем горячий виски.

– Нет, мы лучше пойдем к себе, – вставила мама.

– Чепуха, у меня рядом с камином намного теплее, чем у вас. Не будь такой занудой.

– Хорошо, – мама последовала за Марией в дом, явно подавленная. Через окно в коридоре я увидела, что библиотекарь на несколько мгновений остановился в нерешительности, прежде чем медленно направиться обратно в деревню.

* * *

Выпив две чашки горячего какао, я поняла, что шок постепенно утихает. Я больше не чувствовала себя застрявшей в морозильной камере, и мои руки, ноги и нижняя челюсть перестали дрожать.

Я проверила свой мобильный телефон. Девять часов. Лиля хотела забрать меня в десять. Нужно идти готовиться к вечеринке.

Я ожидала, что мама будет яростно возражать, но несмотря на все, что произошло сегодня вечером, она просто рассеянно кивнула и продолжала смотреть сквозь пламя камина Марии.

– Тогда я пойду, – в конце концов мне нужно переодеться и убедиться, что мое лицо не было таким же призрачно-белым, как то, которое мелькнуло в зеркале, когда мы приехали. Я встала.

– Ты уходишь?

– Да. Я же только что сказала об этом. Мне нужно подготовиться к вечеринке.

– Ни в коем случае! Ты никуда не пойдешь! – вскричала она. – Ты останешься здесь и точка. Кто знает, может, этот человек все еще там!

– Но ты только что дала разрешение, – ошеломленно сказала я.

Но мама не хотела меня даже слушать. К счастью, Мария встала на мою сторону.

– Да, это так, я видела, как ты кивнула, – решительно возразила она. – Кроме того, ты не можешь держать девушку взаперти до конца вашего пребывания только потому, что кто-то пытался вас напугать, – она все еще не была готова поверить в настоящее ограбление. – Я попрошу Лилю позаботиться о Фэй.

Мама потерпела поражение.

– Но ты вернешься к часу, и если Лиля передумает ехать сюда – ты возьмешь такси, – сказала она.

– Хорошо, – когда она уже перестанет считать меня маленьким ребенком?

Мы попрощались с Марией и пошли в наш дом.

– Я должна тебя кое о чем спросить, – сказала мама, когда открыла дверь и мы вернулись в дом.

– Спрашивай!

– Блондин, который только что спас нас … Он показался мне знакомым. Тебе тоже?

– Да, но я уже встречала его два раза. Один раз, когда я проходила мимо его дома, и один раз в библиотеке. Он там работает.

Мама нахмурила брови.

– Я, должно быть, встречала его раньше. Но не могу вспомнить, где, – она поколебалась на мгновение, прежде чем продолжить. – И еще кое-что … – она нервно крутила связку ключей в руках.

– Что?

– Я вообще не видела, как он подошел. Он просто стоял там. Как будто появился из ниоткуда. Ты его заметила?

– Да, он подкрался сзади. Ты не обратила на него внимания, – утешила я маму, потому что она все еще была крайне скептически настроена. – В конце концов, тебя только что ограбили.

– Да, – мама заметно вздрогнула. – Как повезло, что появился Лаурин.

Лаурин? Я подумала, что она говорила о птице. В отличие от нее, я давно забыла имя нашего спасителя.

– Бедолага, – поприветствовала меня Лиля, когда я села в машину вскоре после десяти. – Бабушка рассказала мне, что случилось. Эти защитники природы теперь действительно идут на все. Я снова встретила демонстрантов в селе. Они были замаскированы под деревья, у одного из них даже было птичье гнездо на голове. Они совершенно сумасшедшие!

Я так не думала. Протестующие, замаскированные под деревья, даже показались мне крайне нормальными. Гюнтер, вот кто был сумасшедшим!

По дороге на вечеринку я задалась вопросом: а где, кстати, был мой защитник? После его побега сегодня днем я больше его и не видела. Даже во время нападения. У меня был прекрасный великан-защитник! Хорошо, что появились библиотекарь и ворон.

Когда мы приехали, вся комната была забита людьми. Доносились громкие звуки рока. Дома, в Германии, на вечеринках играла немного другая музыка. Тусклая комната с низкими потолками не могла сравниться с зачастую стерильными молодежными комнатами общежития. Все выглядело изрядно потрепанным, и даже разрешено было курить.

Лиля тут же набросилась на мальчика в хипстерских очках в черной оправе, светлая бородка которого была заплетена в три тонкие косички, а я решила оглядеться. Я обнаружила Арона довольно быстро, так как он был выше большинства из них на полголовы. С бутылкой пива в руке он стоял с рядом с незнакомыми мне парнями и болтал. Он казался гораздо менее раздраженным и отчужденным, чем когда я его встретила. Я могла видеть, как шевелятся его губы. Когда миниатюрная девушка с дикой кудрявой гривой на голове обняла его за шею, он даже улыбнулся. Я быстро повернулась к Лиле, которая все еще была увлечена разговором с хипстером.

– Кстати, это Раик, – представила она его, когда наконец снова заметила мое присутствие. – А это Фэй. Она из Германии.