– Давай подсажу.

– Только руки не распускай, – предупреждаю его я.

Игорь по обыкновению хмыкает и присаживается, сложив руки в замок. Я наступаю на подготовленную «ступеньку» и, повинуясь силе ускорения, взлетаю на самую верхушку забора. Наверху острые колья и держаться здесь очень неудобно. Я цепляюсь изо всех сил, но едва не падаю. Темнота возле забора практически непроглядная, и я понятия не имею, куда приземлюсь, когда спрыгну вниз.

– Игорь!

– Секунду повиси, – отвечает сыщик и в мгновение ока перемахивает треклятый забор. – Ловлю.

Я переваливаюсь через прутья, как неуклюжая утка, стараюсь не зацепиться одеждой об острые штыри. Они так некстати напоминают мне те, на которые упал Артем.

– Давай, крошка, я здесь, – слышу голос Гордеева из темноты под забором и, наконец, разжимаю хватку.

Игорь ловит меня резко и крепко, не уверена даже, что я успела испугаться. Его руки проскальзывают по моей фигуре, спускают меня мягко, но так, что я получаю возможность почувствовать каждый изгиб его тела.

– Я же сказала, не распускай руки! – шиплю я.

– И кто из нас еще распускает?

Запоздало замечаю, что обе мои ладони лежат на его груди. Резко отталкиваю Гордеева, и первая направляюсь вглубь кладбища.

– А ты та еще штучка, Лерка, – догоняет меня наглец.

– Заткнись лучше.

– Молчу, моя повелительница!

Бросаю на него разъяренный взгляд, но это его не пробирает.

Сторожка на кладбище крайне ухожена снаружи и невероятно грязна внутри. Прикасаться даже к ручке двери нет никакого желания, и, когда Игорь учтиво открывает передо мной дверь, я безмерно ему благодарна. К нашей удаче и неземному счастью дядя Сема еще в состоянии с нами разговаривать.

– Какие люди! – радостно раскрывает он свои объятия.

– Дядя Сема, мы по делу, – сразу останавливаю я его.

– По какому такому делу? – преисполнившись ощущением собственной значимости спрашивает сторож.

– Нам нужно узнать номер одного места на кладбище, – в этот раз переговоры я беру на себя.

– Твоих, что ли?

– Нет, не моих. Могила на соседней улице.

– Там, где ангелы, что ли?

– Они самые, дядь Сем, – я рада прогрессу в нашем общении, но что-то меня настораживает.

– Да на кой ляд они вам всем сдались?

– Кому всем? – прищуривается Игорь.

– Так этот же…

– Понимающий?

– Он самый.

– И что он? – тороплю я пьяные мысли сторожа.

– Так памятник менял.

– Какой памятник? – сердце подпрыгивает к горлу и тревожное предчувствие заполняет мои внутренности.

– У брата своего, вроде.

– И что, поменял? – уточняет Игорь.

– Так, а то! – с непонятной мне гордостью вещает дядя Сема. – А потом опять поменял. Представляете?

– В смысле, «опять»? – не понимаю я.

– Так сегодня и приходил. С рабочими, как положено. Говорит, не тот поставили по ошибке. Он вроде другой заказывал.

– И сегодня они переставили памятник? – не верю я своим ушам.

– А то!

– Ты видел-то хоть тот памятник? – Игорь уже словно потерял интерес к разговору и спрашивает только для порядка.

– Да нет, тут это… – дядя Сема бросает красноречивый взгляд на столик со скудной закуской и недопитой бутылкой водки. – Дела были.

– Ну понятно, – кивает Гордеев. – Так все-таки, как номер места захоронения узнать?

– Тю, да что тут узнавать? Посчитай и все.

– Как посчитать?! – я уже теряю терпение, но Игорь перехватывает мою руку, призывая к спокойствию.

– Ряды буквами подписаны, места слева направо цифрами, – как на дуру смотрит на меня сторож. – В начале ряда таблички есть, оттуда и считай.

– Спасибо, – кивает Гордеев и, приобняв меня за плечи, спешит вывести из сторожки. Только напоследок на секунду оборачивается. – А чего сразу про памятник не сказал?

– Так это… – смутился дядя Сема. – Забыл.

– Ну понятно. Бывай, Сема.

Мы не сговариваясь направляемся в сторону начала рядов, и я уже боюсь даже предположить, что за имя я увижу на новом надгробье.

Почти 11 лет назад

– Мои дети больше не будут давать показания без моего присутствия! – отец влетел в дом разъяренным смерчем.

– Сергей Анатольевич, я напомню вам, что на территории вашего дома произошло убийство, – следователь растерялся, но сдавать позиции сразу не собирался. – К тому же, ваши дети уже совершеннолетние.

– Выбирайте выражения, – процедил папа. – И помните, с кем вы говорите. Вам еще нужно доказать, что убийство было совершено на моей территории, а пока вы этого не сделали, следите за языком, если не хотите судиться со мной.

Мужчина подавился словами и выскочил за дверь, а папа перевел взгляд на нас с Максом. Я сидела рядом с камином и никак не могла согреться. Теплый свитер был просто не способен унять ту дрожь, которая сотрясала меня. Мне не хотелось, чтобы отец сейчас подходил ко мне. Казалось, только он дотронется до меня, все сразу поймет.

– Макс, налей ей виски, – тихо сказал папа.

– Где мама? – Макс даже не пошевелился.

– Приедет позже. У меня не было времени ее ждать. Я спешил сюда.

Парень смерил родителя долгим взглядом и, наконец, коротко кивнув, поднялся и направился к бару.

– Расскажешь, что случилось? – отец присел на место Макса и внимательно на меня посмотрел.

Этот взгляд всегда действовал на меня, и папа, несомненно, это знал. Немного участия и заботы, щепотка искреннего интереса, и большая, просто огромная порция беспокойства. Проверенная годами смесь подействовала и в этот раз.

– Было так страшно, папа! – слезы сами полились из глаз. – Она так кричала, мы не знали, что делать!

Я говорила правду, но не всю.

– А потом?

– Потом я звонила в полицию, а Макс пошел к ней, – всхлипывая, ответила я, и украдкой посмотрела на того, кто, по моему мнению, и являлся тем, кто лишил жизни несчастную девушку.

– Ты видела, что было дальше?

Макс подошел, как всегда, бесшумно и протянул мне наполненный на половину бокал. Выпила, даже не почувствовав вкуса.

– Лера, что было дальше?

– Я звонила в полицию, – моргнула я, ощутив, как из желудка во все стороны распространяется спасительное тепло.