В настоящий момент ум Антона не предстоящие задачи просчитывал, а первоочередные, насущные. Как не выдать себя ни взглядом, ни жестом, когда примет у Филимоновой ключи и отправится к машине. Куда податься потом, когда заберет груз. Где обзавестись деньгами, чтобы уйти в подполье месяца на два. Думать об этом сейчас было некогда да и незачем.

Точно так же Раисе Филимоновой было не до размышлений о далеких перспективах. Она тоже была настроена на решение первоочередной задачи. Ее движения были быстры, легки и исполнены вкрадчивой кошачьей грации. Ключ зажигания на брелоке с колечками «ауди» она взяла в левую руку. Правой рукой достала из сумки пистолет и отключила пальцем предохранитель. Сверху набросила легкую ветровку. Повела бровями, разгоняя морщины на лбу. Сглотнула, чтобы избавиться от раздражающей сухости во рту. Вернулась к мужчинам.

Неделин сидел за столом, бесцельно катая в пальцах сигарету, вытащенную из пачки. Он взглянул на Филимонову со спокойным любопытством. Если бы она задержалась в соседней комнате, это любопытство могло бы смениться профессиональной подозрительностью бывшего полицейского. Но Филимонова была слеплена из того же теста, поэтому все точно рассчитала.

— Вот, — сказала она, протягивая руку с ключом.

Антон посмотрел на него с плохо скрываемым вожделением. Филимоновой он не казался ни красивым, ни просто интересным парнем. Возможно, потому что он был фальшив насквозь. Не красила его и затасканная одежда с чужого плеча: допотопная клетчатая рубашка, тесноватые спортивные штаны, врезавшиеся в промежность, совершенно неуместные для этого наряда туфли с удлиненными, ровно обрубленными носами. Белая повязка, довершающая наряд, была испачкана не случайно, как подозревала Филимонова. Парню хотелось выглядеть несчастным и более слабым, чем на самом деле. Это избавляло его от лишних вопросов и подозрений. Так он полагал.

Антон посмотрел Филимоновой в глаза, перевел взгляд на брелок и потянулся к нему рукой. Она у него была длинная, мускулистая, жилистая. Попадешься в такие лапищи, не вырвешься. Но Филимонова не боялась. Она видела, что этот парень сам ее опасается, и это придавало ей решимости.

Увернувшись от протянутой руки, Филимонова сделала шаг в сторону, очутившись сбоку от Антона. Он машинально повернул голову, отыскивая ее удивленным взглядом. Неделин почувствовал неладное раньше, чем сын, и начал приподниматься из-за стола. Пока что его можно было не брать во внимание. У Филимоновой было предостаточно времени, чтобы проделать намеченное.

Курточка соскользнула с ее правой руки, обнажая пистолет. Зрачки Антона расширились, как будто он увидел гадюку или тарантула. Филимонова сделала еще один шаг, заходя ему за спину. Он вывернул шею еще сильнее, готовясь повернуться к ней всем корпусом.

— Стоять! — приказала она резким, хлестким голосом, прозвучавшим диковато и неожиданно в уютном полумраке деревенского дома.

Неделин уже стоял во весь рост, его рука успела обхватить горлышко бутылки из-под рома. Дабы лишить его всяческих иллюзий, Филимонова быстро выстрелила в бутылку. Осколки все еще сыпались на пол, когда пистолет поднялся, целясь в голову остолбеневшего Антона.

— На колени! — распорядилась Филимонова.

— Раиса, что ты…

Договорить Антон не успел. Вторая пуля вошла в пол. По ощущению это было как если бы кто-то с размаху загнал здоровенный гвоздь в паре сантиметров от ступни Антона. Его лицо приобрело цвет побеленных стен комнаты. А дуло пистолета было опять направлено ему в висок.

— Не забыл, что ты должен сделать? — холодно спросила Филимонова.

Ее взгляд перемещался с парня на его отца и обратно.

— Встать на колени? — глупо уточнил Антон.

— Правильно. Живо!

Он поспешно опустился на пол. Теперь его макушка находилась ниже уровня груди Филимоновой, и ей не приходилось держать тяжелый пистолет в поднятой руке.

— Егор, — сказала она, — в тебя я выстрелить вряд ли успею, если что. Но твоему парню башку разнесу, можешь не сомневаться.

— Чего ты хочешь? — спросил Неделин, отбрасывая бутылочное горлышко, которое машинально стискивал в руке. По его пальцам стекали струйки крови.

— Слева от тебя люк погреба, — сказала Филимонова. — Подойди и открой.

— Раиса, — подал голос Антон. — Напрасно ты так. Сама же говорила, что мы одна команда, а теперь… Ох!

Он наклонился вперед и схватился за голову, получив удар рукояткой пистолета. Филимонова опять направила на него ствол.

— Давай, Егор, — не приказала, а почти попросила она. — Ты же видишь, что я девушка решительная. Мне приходилось стрелять в людей, я видела, как они умирают.

— Еще не поздно, Рая, — негромко сказал Неделин. — Сделаем вид, что это была неудачная шутка. Я постараюсь забыть.

— Не забудешь, — отрезала Филимонова.

Ее голос был злым и звонким. Неожиданно ей захотелось плакать. Не этих двоих балбесов было жаль, а себя. Ей было так хорошо с Егором. Она успела привязаться к нему. И что теперь? На что она меняла маленькое женское счастье? На довольно туманное будущее, на химеру счастья. Может быть, прислушаться к совету Неделина? Убрать пистолет, сесть за стол как ни в чем не бывало. Сказать: «Я вас разыграла, мальчики. Поверили? Ха-ха-ха, ну вы даете! Неужели считаете, что я способна пойти против своих товарищей?»

Нет, ничего не получится. Поздно. Да и не хочется Филимоновой отказываться от мечты, пусть даже призрачной. Людям нечасто выпадает шанс стать сказочно богатыми. Еще реже встречаются те, кто способен этим шансом воспользоваться. Приходят сомнения, опасения, угрызения совести. Подчиняясь им, человек отказывается от первоначального намерения. И дверь в прекрасный, блистающий мир для него закрывается. Как правило, навсегда.

— Тогда уходи, — предложил Неделин. — У тебя есть оружие и машина. Мы тебя не сможем задержать, даже если захотим. Не совершай ошибку, Раиса. Она будет роковой.

— Хватит болтать! — прикрикнула Филимонова, чтобы расшевелить себя и придать себе решимости, которая начала помаленьку таять. — Подними крышку люка, Егор. И без душеспасительных бесед, ладно? Я знаю, что делаю. Ничто меня не переубедит и не остановит.

Поза Антона неуловимо изменилась. Филимонова увидела, что он завел левую руку за спину, намереваясь схватить ее за ногу и опрокинуть. Вряд ли он решился бы на это, но проверять она не стала. Еще разок огрела его пистолетом. Теперь не рукояткой, а стволом. Ткнула им парню в ухо, постаравшись разодрать кожу. Люди теряются, когда у них идет кровь. Понимают, насколько они уязвимы, и становятся благоразумными.

— Не бей его больше, — предупредил Неделин, открывая люк. — У парня и так сотрясение мозга.

— Мне не больно, — подал голос Антон. — Ну и подружку ты себе нашел, папа. Настоящая гадина!

Филимонова не стала обращать внимания на оскорбление.

— Полезай вниз, — сказала она Неделину, сопровождая свои слова угрожающим движением пистолета.