— Всякое бывало, — туманно ответил Неделин.

— Расскажи о сыне.

— Зачем тебе?

— Должна же я что-то знать о нем, раз нам предстоит встретиться, — пояснила Филимонова.

— Зачем? — повторил Неделин.

— Пригодится. Мы ведь теперь одна команда, верно?

— Не думаю, что это продлится долго.

Сделав такое заключение, Неделин принялся за трапезу. Филимонова тоже начала орудовать вилкой, но без удовольствия, словно выполняя некую скучную обязанность. Лицо у нее было кислое. Всем своим видом она давала понять, что ей испортили настроение.

— Антон рос неплохим парнем, — неожиданно заговорил Неделин, не переставая жевать. — До четырнадцати лет с ним вообще проблем не было. В меру послушный, без вредных привычек, не слишком скрытный. А потом его как подменили. Понимаешь, он был большим, красивым, умным. Все ему давалось легко, без лишних усилий. Уроки, спорт, лидерство… Ну он и решил, что так будет всегда. А это было движение по инерции, которое когда-нибудь заканчивается. — Неделин похрустел огурцом и продолжил: — Когда Антон повзрослел, то обнаружил, что теперь все дается ему с трудом. Сверстники догнали и перегнали его в развитии. Они привыкли брать свое с боем и продолжали поступать так же. А он растерялся. Девчонки засматривались уже не на него, а на других парней, более решительных и предприимчивых. В секции плавания Антон скатился на последнее место и бросил спорт. Выпускные экзамены еле вытянул на троечку… Тебе не надоело? — неожиданно спросил Неделин, глядя на Филимонову.

Она отрицательно тряхнула косой челкой:

— Нет, конечно. Мне интересно. Оказывается, ты хороший отец.

— Нет, я отец так себе, средненький. Все это дошло до меня гораздо позже, а тогда я уделял Антону мало времени. Мне своих забот хватало.

— Коришь себя? — спросила Филимонова.

— Нет, — ответил Неделин. — Бессмысленно раскаиваться в том, что уже сделано. Если попытаться определить, что я испытываю, когда думаю о сыне, то это будет, скорее, чувство долга.

— Понимаю.

— Возможно. А может быть, нет. Мы все разные, все видим в разном свете, со своей колокольни.

«А он философ, — подумала Филимонова. — И мне это нравится. Мужчина должен быть не только сильным, но и умным. Егор обладает и тем и другим. Жаль, что нам придется расстаться. Или не придется? А что, если отказаться от своей затеи? Плюнуть на драгоценный груз и заняться устройством личной жизни. Но так ли я нужна Егору Неделину? Вопрос. Вопрос, на который, скорее всего, есть простой, короткий и категоричный ответ: нет. Мы взрослые люди, у каждого своя жизнь. Да и вообще неизвестно, как Егор отнесется к предложению отыскать наркотики и сбыть их. Запросто может заупрямиться. А тут еще сынок в придачу. Нет, у нас разные пути. Не пара мы».

Выбросив ненужные мысли из головы, Филимонова вновь включила слух. Но Неделин уже подошел к концу своего рассказа.

— Вот такие дела, — сказал он. — Не думаю, что Антон здорово изменился с тех пор, как мы жили вместе. Люди чаще всего остаются прежними, потому что проблемы в них сидят прежние. У моего сына завышенная самооценка и стремление доказать, что он лучший. В первую очередь, самому себе.

— Не самое плохое качество, — заметила Филимонова, чтобы сделать Неделину приятное.

— Да, честолюбие заставляет нас преодолевать барьеры и препятствия, — согласился он. — Например, мужчина может быть трусом, но гордость заставляет его бросаться навстречу опасности. В сущности, все мы такие. Бесстрашными бывают только глупцы. А мой Антон не дурак.

Похоже, Неделин рассердился на себя за то, что сболтнул лишнее. Получалось, что его сын не дурак, но трус. Филимонова взяла это признание на заметку.

Они доели, болтая о всяких пустяках, но Неделин выглядел рассеянным и озабоченным. Чтобы помочь ему расслабиться, Филимонова все же сходила за бутылкой. Но и выпив, Неделин не повеселел, оставаясь напряженным. Даже разговаривая, он постоянно прислушивался. Нетрудно было догадаться, что он ждет появления Антона. Вероятно, эти двое обо всем условились, не поставив Филимонову в известность. Егор Неделин не доверял ей до конца. Держался настороже. Она не винила его за это. Тем интереснее предстояла партия, тем ценнее становился финальный приз.

Убрав со стола, Филимонова взяла какой-то допотопный журнал и, пристроившись возле свечки, сделала вид, что читает бездарные вирши какого-то поэта времен перестройки. Неделин отправился покурить. Отсутствовал он так долго, что Филимонова решила сходить проверить, куда он подевался. Но в этом не было необходимости. Дверь открылась, впуская поток свежего ночного воздуха. За спиной Неделина маячила высокая мужская фигура.

Для Антона присутствие посторонней женщины явилось полной неожиданностью.

— Я же тебя спрашивал, один ли ты, папа, — произнес он с упреком.

— Разве? — спросил Неделин, даже не потрудившись изобразить удивление.

Антон прошел в комнату и посмотрел на незнакомку.

— Добрый вечер, — поздоровалась она.

— Вы кто? — грубовато спросил он.

— Раиса Захаровна, — представилась Филимонова. — Или просто Раиса, как тебе удобнее.

— Мне никак не удобно, — заверил ее Антон. — Не могли бы вы погулять, пока мы с отцом поговорим?

— Говори при ней, — вмешался Неделин. — Она все знает.

— Откуда?

— От верблюда, — изрекла Филимонова такую банальность, что даже немного стыдно стало.

— Она до недавнего времени служила в полиции, — сказал Неделин. — Ты же не думаешь, что твои похождения прошли незамеченными?

— Вы решили проявить участие к моей судьбе? — осведомился Антон, вызывающе глядя Филимоновой в глаза.

— Нет, — отрезала она. — Я вызвалась помочь твоему отцу.

— А без вас он никак не справился бы? — Антон перевел взгляд на отца. — Зачем нам лишний человек?

— Хуже от этого не будет, — примирительно сказал Неделин.

— Да? Почему ты так считаешь?

— Антон, — заговорила Филимонова, глядя не столько в глаза парню, сколько на его лоб, перехваченный бинтами, сквозь которые проступило темное пятно, — когда твой отец приехал в Латунск, то пришел ко мне. Я поверила ему и попыталась помочь, но поплатилась за это должностью. Хотя отставка — не самая большая беда. Я подозреваю… нет, я уверена, что меня ищут, как и вас. И не для того, чтобы вручить медаль или хотя бы именные часы. — Филимонова поднялась со стула и подошла к парню почти вплотную, чтобы он смог вдохнуть опьяняющий аромат ее духов, который, как показывала практика, действовал на мужчин неотразимо. — Я в опасности, Антон. Как ты и твой отец. Но, прошу заметить, главным виновником торжества являешься ты. Теперь, вместо того чтобы задираться, расскажи, как все получилось, и мы вместе подумаем, как будем выпутываться.