— Не было меня дома…

— Да мне-то что? — удивился бармен. — Я жепросто к разговору. Если хочешь знать, думаю, кому-то наш Палыч здорово мешал.

— Кому? — проявила я жаркий интерес, но тут кстойке подошла компания молодых людей, и разговор пришлось прекратить. Когдабармен вернулся ко мне, о Юрии Павловиче он даже не вспомнил.

— Мишку твоего выпустили?

— Выпустили, — кивнула я.

— Выкрутился, значит. Сидел, сидел и вдруг оказалсяневиновным. — Он хохотнул и покачал головой, поражаясь человеческойглупости, а я, потеряв терпение, спросила:

— Кому мешал Палыч?

— Что? А-а… ты ж знаешь, он деньги в долг давал.Полгорода ему бабки должны, так что не один человек перекрестится, есливыяснится, что он того… — Бармен поднял взор к потолку и вздохнул. — Онденьги дома хранил. Я сам в квартире не был, но девки рассказывали, у него вспальне ящик такой железный, вроде сейфа, битком набит долларами, а ключ он нашее носит. Правда? — спросил он с надеждой, так его распирало отсобственных фантазий.

— Откуда мне знать? Я у него в гостях не была.

Он снисходительно хмыкнул и пошел обслуживать подошедшуюдамочку, а я призадумалась, поглядывая на вход в бар и поджидая Мишку.

— Добрый вечер, — услышала я знакомый голос,повернулась и мгновенно покрылась краской, здорово разозлившись на себя за это.Передо мной стоял Илья и ласково мне улыбался.

— Здравствуй, — пробормотала я. Он устроился рядоми незаметно пожал мне руку.

— Тебя не было вчера, — шепнул он. — А янадеялся, что мы увидимся.

— Я… у меня были дела.

— Я звонил.

— Сообщений на автоответчике не оказалось.

— Я не оставляю сообщений, — усмехнулся он. —Как обстоят дела сегодня? Мы увидимся?

— Мы уже увиделись, — насторожилась я.

— Это совсем не то, о чем я мечтаю. — В том, чтоон говорил, как смотрел на меня и даже как пожимал руку, было что-тоненастоящее, точно он позировал перед камерой. И сейчас, глядя на него, яудивлялась, как мог мне понравиться этот тип с лоснящейся физиономией, косымпробором и дурацкой ямочкой на подбородке. Я, должно быть, была не в себе в тотвечер. Нет, такие типы явно не для меня. Я лихорадочно соображала, какпрекратить разговор, и тут появился Мишка, но вместо того, чтобы обрадоватьсяего появлению, я еще больше покраснела и, чуть ли не заикаясь, начала:

— Это мой муж, Михаил.

— Очень приятно. — Илья сполз с табурета ипротянул руку Мишке, тот равнодушно ее пожал и уставился на меня.

— Илья — мой знакомый, он иногда здесь бывает… —промямлила я.

— Да? — Мишка поглядывал неодобрительно и вроде быдаже злился. Положение спасло появление женщины. Высокая, лет сорока, сиссиня-черными волосами и орлиным носом. Ее можно было бы назвать красивой,если б не выражение глаз: необычайно светлых и холодных. Глаза придавали лицукакое-то злобное выражение.

— Здравствуйте, — сказала она нараспев. НаМишкиной физиономии отобразилось нечто похожее на недоумение, а Илья расцвел вулыбке и запел:

— Дорогая, познакомься, это…

— С Михаилом Степановичем мы знакомы, — заявилаженщина, протягивая ему руку. — Вы меня помните?

— Еще бы, — ответил Мишка и то ли хмыкнул, то лиулыбнулся и пожал ее руку совершенно по-мужски. Не знаю, чего ожидала дама, нов ее лице мелькнула досада, а я мысленно с облегчением вздохнула, потому чтоона мне сразу не понравилась. И не только выражением глаз. От нее за верстунесло сумасшедшими деньгами — простенькое черное платье не шло ни в какоесравнение с Катькиными тряпками, а нитка жемчуга на шее, вне всякого сомнения,была настоящей. Если она умудрилась отхватить себе красавчика-Илью, которыйминимум лет на десять ее моложе, так нечего улыбаться Мишке, в конце концов, онмуж моей сестры, хоть и бывший. — Знакомьтесь, это моя жена, —продолжая не без ехидства улыбаться, заметил Мишка. — Катерина Юрьевна…

— Да-да, конечно. По-моему, вы здесь поете?

— В общем, да, но сегодня вы не сможете насладитьсямоим пением, я в отпуске, — широко улыбаясь, ответила я, а Илья зачем-товмешался:

— Катрин прекрасно знает французский.

— Да неужели?

— Точно, — кивнула я. — Вряд ли вы сможетеменя проэкзаменовать, поэтому просто поверьте на слово.

— О, я вижу, у вашей жены характер…

— Ага. Это у нас семейное, — съязвил Мишка иподмигнул мне.

Повисла пауза, после которой ничего не оставалось, как,кивнув друг другу на прощание, разойтись, что мы и сделали.

— Кто это такая? — зашипела я, лишь только мыудалились на несколько шагов.

— Очень известная стерва в нашем городе. Ее первый муждержал в руках всю городскую шпану, пока не помер в собственном «Мерседесе» отпластиковой бомбы. Говорят, жена приложила к этому руку. После его кончины оназдорово развернулась. Лучшие подряды на строительство — всегда ее. Так как язанимался отделочными материалами, пришлось нам пару раз… встречаться.

— По-моему, ты ей нравишься, — хмуро заметила я.

— Да? — Мишка вроде бы удивился. — Возможно.

— А она тебе? — разозлилась я на такой дурацкийответ.

— Чего?

— Она тебе нравится? — Мишка присвистнул иуставился на меня.. — Я тебе вопрос задала, — напомнила я.

— Глупый твой вопрос, это не баба, это крокодилзубастый, а я не люблю хищников. Мне и собаки нравятся только маленькие, чтобкусаться не могли.

— Глупости, все собаки кусаются…

— Конечно, но разница все же есть… Ты мне вот чтоскажи, когда ты успела познакомиться с этим типом?

— С Ильей? — заволновалась я. — И вовсе я сним не знакомилась. Он принял меня за Катьку.

— А чего краснеешь?

— Я краснею? Вовсе нет, здесь душно и… все.

— Ага. На рожу его красивую запала. Предупреждаю сразу:парень он никчемный, у жены вместо собаки, за душой ни гроша, живет в долг, ажену боится как черт ладана.

— И зачем ты мне все это рассказываешь? —презрительно поинтересовалась я.