— Что ты имеешь в виду? — Я села в постели иуставилась на Мишку.

— Тачка была исправной, вот что я думаю, а потом что-топриключилось с тормозами.

— То есть кто-то их нарочно испортил?

— Ага. Кто-то хотел нас укокошить.

Я пригляделась к Мишке, он был взволнован и даже вроде бынапуган. Чужие страхи разбудили во мне врожденное чувство противоречия.

— Каждый день в автокатастрофах погибают тысячи людей,их что, всех хотели убить? — Я надеялась, что это прозвучит иронично, новышло как-то неуверенно.

— Думаешь, у меня крыша поехала? Ничего подобного. Самапосуди: мы получаем записку, предположительно от шантажиста, с предложениемвстретиться. Приходим и весь вечер сидим в кабаке без всякого толку. По чистойслучайности отправляемся на такси, а парень, перегонявший нашу машину, влетаетв ограждение моста. Вывод: пригласили нас с единственной целью, чтобы мы,возвращаясь с этой липовой встречи, отправились на своих «Жигулях» прямехоньков ад… У тебя что, были предчувствия?

— Когда? — не поняла я, с увлечением грызя ноготь.

— Когда ты на «девятке» ехать не хотела?

— Никаких предчувствий, — покачала яголовой. — Я с пьяными принципиально не езжу, и мама моя всегда говорила…

— Мое счастье, что я оказался джентльменом, —вздохнул Мишка, — и не отправил даму в одиночестве. Вот и не согласисьпосле этого с утверждением, что хорошее воспитание приносит плоды.

— Зачем нас кому-то убивать? — пытаясь не лишитьсяот страха остатков разума, задала я очередной вопрос.

— Понятия не имею. Но в одном убежден: убийцу надоискать в кабаке. Все концы там сходятся.

— Какие концы?

— Ну… так говорится. Вот смотри: убивают Палыча. Зачто? Скорее всего кто-то не мог с ним расплатиться и либо нанял киллера, либосам его укокошил, надеясь, что подозрение падет на нас с тобой. Мы в милициюсообщать не стали и труп вывезли. Возможно, убийца нас сопровождал. Убедившись,что мы не только в тюрьму не сели, но к тому же активно задаем вопросы, пытаясьчто-то выяснить, он решает избавиться от нас и пишет эту дурацкую записку. Покамы сидели и ждали появления шантажиста, кто-то испортил тормоза в моей машине.

— Слушай, Мишка, — заныла я, — может, тыпреувеличиваешь? Откуда ему знать, что мы задаем вопросы, он что, следит занами?

— Говорю, этот тип находится в кабаке, работает там илипостоянный посетитель. Мы его раздражаем, потому как человек здраво предполагает,что все тайное при известном везении становится явным, и рисковать не хочет.

— Что же нам теперь делать? — спросила я, боясьсознаться самой себе, что Мишкины доводы кажутся мне слишком убедительными.

— Разумеется, найти его. Если человек кого-то укокошил,это, в конце концов, становится скверной привычкой, а от них всего труднееизбавиться. Я привычки имею в виду. Неизвестно, повезет ли нам в следующий раз,так что лучше поторопиться…

— Может, пойдем в милицию? — робко предложила я.

— С чем? Мы труп и тот умудрились потерять. Нет, самимпридется.

— Я верю в твои способности и все же с трудомпредставляю, как же мы его найдем?

— Об этом не беспокойся. Палыча укокошил кто-то из егодолжников, остается выяснить, кто именно.

— И как мы это выясним?

— Я намерен прогуляться в кабак. Я знаю, где Палычхранил свои бумаги.

— У него дома сейф или что-то вроде этого, —вспомнила я. — Мне бармен говорил.

— Вот и отлично. Начнем с рабочего места. Собирайся.

— Мы прямо сейчас пойдем? — всполошилась я.

— Ага. Выпьем кофе и отправимся, машины мы лишились, атакси не воспользуешься, свидетели нам без надобности. Закрывают в четыре,уборщицы раньше девяти не приходят, так что у нас достаточно времени, чтоб какследует просмотреть его бумаги.

— А как мы попадем в клуб?

— Об этом не беспокойся.

— А вдруг нас поймают?

— Такой вариант я не исключаю, но, если сидеть здесь иждать у моря погоды, нас скорее всего убьют, так что выбор невелик. Еслихочешь, можешь остаться. Не думаю, что от тебя будет много пользы.

— Нет, я пойду, — решительно заявила я, подняласьс постели и стала натягивать джинсы. — В конце концов, это общая проблема.

— Слушай, — вдруг спросил Мишка, — а волосы утебя на самом деле какого цвета?

— Катька говорит, пегие, — пожала я плечами.

— Катька — дура.

— Не думаю. Кстати, меня здорово беспокоит ееотсутствие, пора бы ей появиться.

— Она не появится, — хмыкнул Мишка. — Яуверен, Катька в этой истории увязла по самые уши, и, пока здесь всекаким-нибудь образом не разрешится, она будет где-то отсиживаться. Либо изстраха, либо по какой другой причине…

— По какой? — нахмурилась я.

— Я ведь уже говорил, сестрица у тебя не из самыхнравственных граждан вселенной, так что еще вопрос, кто стоит за всем этим.

— Думаешь, Катька? — не поверила я. — Оназастрелила Юрия Павловича и испортила тормоза в твоей машине?

— А почему бы и нет? Не так это и трудно…

— Я в это не верю. Может, у нее нравственностьмартовской кошки и до денег она очень охоча, но я ей сестра и она бы…

— Конечно, — кивнул Мишка, а я нахмурилась.

— Чего?

— Ты права.

Я разглядывала его физиономию, стараясь понять, говорит онсерьезно или надо мной издевается, но на физиономии не было ничего, кроменетерпеливого ожидания.

— Ну что, идем кофе пить?

— Идем, — сказала я, и мы пошли вниз.

Через полчаса мы были готовы к экспедиции. Мишка,покопавшись в кладовке, собрал целый рюкзак всякого железа, переоделся в черныйсвитер, нацепил бейсболку и закинул кожаный рюкзачок на спину. Я, обративвнимание на его наряд, нашла футболку потемнее и темно-серую ветровку. В общем,стоя в холле возле входной двери, мы здорово напоминали двух жуликов,вознамерившихся проникнуть в чужую квартиру. Так как именно этим мы исобирались заняться, я только тяжело вздохнула.

— Идем, — шепнул Мишка, и мы пошли.