окружали взгорок, на котором я и возлегала. Все бородатые, широкоплечие, русоволосые. Худощавый Игорь выделялся среди них рыжим воробушком в стае сизарей.

Чуть дальше слышалось возмущенное фырканье, и маячили крутые бока лошадей. А за ними виднелась зелень леса, а над всей этой картиной синело глубокое небо. Мужчины переговаривались между собой на непонятном языке. Вроде бы и русский, но какой-то не такой, неразборчивый.

— Игорь, ты что говоришь? Ни фига же непонятно! — проговорила я. — Это даже не жаргон, а дурь какая-то.

Игорь подмигнул мне, протянул руку к щеке и тихонько погладил. Да-да, именно так и выглядело со стороны, лишь только я почувствовала, как ухо неприятно пощекотали цепкие лапки. Это ощущение длилось всего секунду, но меня успело передернуть, как от снега, который сыпанули щедрой рукой за шиворот. В следующий момент я услышала, что именно говорят мужчины.

— Говорит, что волшебница сильная. А глянуть на тощенькую, то моя Полеля ей полные карманы орехов насует, — сказал щекастый парень с небольшой бородкой.

— Да твоя Полеля кому угодно насует, недаром же годовалого бычка щелчком с ног валит, — ответил мужчина с окладистой бородищей, в которой серебрилась седина.

Мужчины устало улыбнулись. От них здорово несло потом, создавалось ощущение, что они недавно разгоняли толпу фанатов «Спартака» после победы любимой команды. На одном бородатом лице виднелись чешуйки засохшей крови, у другого перевязана рука и по серой тряпице расплывалась красное пятно.

— Спасибо вам, чувачки добрые, что шмотки подкинули и сестру надыбали. Это… Исполать вам, да пойдем мы бомжевать далее, нам ещё до хаты добираться, — проговорил Игорь.

Рыжеволосый помог мне подняться, и я заметила, что на мне уже не черное платье для вечеринок, а просторная рубашка до пят. Сверху на этой рубашке красовалось непонятное платье небесного цвета, словно сошедшее с полотен о старинной Руси. Не сарафан, поскольку рукава очень несуразные — похожие на срезанные под углом сплющенные колокола.

И везде вышивка, вышивка, вышивка. Диковинные цветы и птицы с человеческими лицами вольготно расположились на голубом поле. Ногам тепло, словно в суконных сапожках «прощай молодость», когда не очень эстетично, зато дешево, надежно и практично.

— Красна девица, с тобой всё хорошо? А то твоего братца мы порой через пень-колоду понимаем, — сказал могучий мужичина, когда выдвинулся вперед.

Судя по тягучей речи и манере себя держать — это был предводитель небольшого отряда. Он очень походил на медведя, который надел человеческую одежду и встал на задние лапы.

— Да, с-спасибо, всё хорошо. Я в порядке, — оглядела я себя.

— Ну, вот и ладно. Идите осторожнее, а то не всех литов передавили. Ну да твой брат хорошо топором владеть умеет, так что не уходи от него далеко. По коням, братия!

— Слыш-ко, молодец, если твой богатырь Лучезар так умом и не поправится, то к сестренке сватов из Нижних Луж ожидайте, — ухмыльнулся щекастый ратник, который говорил о Полеле. — Больно справная она у тебя, чтобы с ущербным жизнь ломать. А с моим-то брательником она и детишек здоровых нарожает, и сама будет сыром в масле кататься.

Что?

Какой Лучезар?

Почему я должна буду каких-то сватов ожидать?

Вопросы… вопросы… вопросы… Они как вышивка — были везде.

Куда мы попали и где мои вещи?

— Ой ты гой еси, чувачок силы немереной, не смущай ты сестренку мою базарами завлекающими. Поправится Лучезар. А как поправится, то будет на стрелки богатырские лазить пуще прежнего, — с поклоном ответил Игорь и потянул меня за собой.

Щекастый парень улыбнулся мне на прощание, подмигнул и закинул поводья на шею светло-рыжего коня. Мужчины же вскочили на лошадей и неспешно отправились в сторону березового бора. Вскоре кусты поглотили последний лошадиный круп, и в этот момент я повернулась к Игорю.

— Мы, в самом деле, перенеслись во времени, или это какой-то розыгрыш? И почему я вдруг стала их понимать?

— Ага, скаканули не хило. А в базары въезжаешь, потому что у тебя в локаторе таракан-толмач прописался. Насекомая волшебная — и сама переводит, и твои слова на другой язык перекладывает.

Таракан? В моем ухе?

Я взвизгнула и попыталась извлечь из уха непрошенного гостя, но проще было найти иголку в стоге сена, чем ухватить уползшую «волшебную насекомую».

— Не поднимай пыль, красотуля! Ниче с тобой не случится, когда скакнем обратно, то таракашка сама к старой кошелке вернется. Пойдем лучше нашего богатыря размораживать, — Игорь мотнул головой в сторону от уехавших людей.

Я взглянула на зеленые заросли орешника, на унылые лапы елей, по которым скакали клесты.

Размораживать?

Летом?

Полянка, на которой мы сейчас находились, мало походила на заснеженные сугробы. А воздух такой ароматный, словно я зашла в ботанический сад, где собраны самые прекраснопахнущие растения.

— Кто это был? — я кивнула в сторону исчезнувших в чаще людей.

— Чувачки из дружины Светозара Буйного. У них сегодня праздник — наваляли литовцам на реке Ведроши. Походу гудеж сегодня в Москве знатный будет. Ладно, почапали за нашим богатырем, а то с его заскоками до Ведьмарей только через неделю доберемся.

— Скажи, а какой сейчас год?

— Да походу ты тысячу пятисотый задумала. Ну, это по-нашему, а по-ихнему это семь тысяч восьмой год. Во как далеко мы скаканули.

— Мария Дормидонтовна говорила, что они прокляли Андронатия пятьсот лет назад, вот я и выбрала это время.

Игорь лихо заломил колпак и нырнул в гущу зелени, словно Садко в морскую пучину. Мне не хотелось оставаться в незнакомом месте одной, тем более что показалось, будто белочка на соседней елке слишком вызывающе посматривает на меня. Будто примеряется — куда залепить тяжелой шишкой?

— Стой! Скажи, а где вы взяли одежду? — спросила я, когда проиграла белочке игру в «гляделки» и нырнула следом за Игорем.

— Красотуля, это ты у нас в волшебных шмотках, которые под любую масть подстраиваются, а нам пришлось раздеться и изображать из себя ограбленных терпил. Хорошо, что попались эти чуваки. Покатался им по ушам, напел, что нас раздели грабители литовские, чувачки и поверили. Они-то нам и сделали подгон босяцкий. Правда, Толямба херню пафосную понес, про хреновые прически и дезодоранты, пришлось его заморозить.

— Как заморозить-то?

— А сейчас позыришь, — Игорь отогнул раскидистую ветку дуба, и моим глазам предстала занимательная картина.

Многие в детстве делали позу «ласточки», когда встаешь на одну ногу, вторую отводишь назад, а руки раскидываешь в стороны. Помогало для предотвращения и лечения сколиоза.

Я даже помнила популярную шутку в загулявшей компании, когда изрядно подвыпившему человеку вменяется, что он пьяный. Подвыпивший отказывается, говорит, что трезвее бутылочного стеклышка. Для доказательства ему предлагается сделать