– И что же делать?

– Это ты мне скажи. Ты же у нас занимаешься продвижением продукта.

– Ах, так это я виновата, что бизнес не идет?! Или, может, это ты выбрал не то помещение? А ведь Савва говорил, что открывать люксовый ресторан у метро – дерьмовая затея. Но ты же его не послушал. Все хочешь ему доказать, какой крутой бизнесмен?

– Я хочу?! Да это же ты мне всю плешь проела! Что Савва больше имеет, что он все деньги под себя гребет… Что партнеры только с ним и считаются. Ну, и прочее дерьмо. – Влад сплевывает под ноги. – Или ты уже об этом забыла?

– Ну, конечно. А самому-то тебе, конечно, нравилось быть у Саввочки в служках.

– Пасть заткни. И на брата не смей ее открывать, все ясно? – Влад резко разворачивается и устремляется к дому.

– Слушай, а тебе не надоело ему лизать задницу, м-м-м? Он тебя на хую вертел, а ты все туда же. Савва то, Савва сё. А может, ты только об этом и мечтаешь, м-м-м? Чтоб он тебя…

Договорить Наталья не успевает. Потому что Влад резко разворачивается и бьет. Наотмашь. Ее голова дергается. Глаза расширяются. Будто не веря в то, что это произошло, Наталья поднимает к лицу дрожащую руку и кладет на горящую скулу.

– Ты спятил, Галич? Т-ты сов-всем? – ее губы дрожат, с ресниц на щеки капают слезы. Я наблюдаю за всем, онемев. Не в силах поверить в то, что он это сделал. Но стремясь это оправдать. Тем, что она сама нарвалась. Хотя, конечно, это хреновое оправдание такому поступку. Ему в любом случае стоило сдержаться.

– Еще хоть раз… Хоть один только раз… Намекни на это… И я убью тебя. Ты меня поняла?

Наталья облизывает слезы с губ и неуверенно кивает.

– Я не слышу! Ты поняла?! – Влад в один шаг преодолевает разделяющее их пространство, с силой дергает ее за руку, так что Наталья врезается в его грудь.

– Да!

– А теперь убирайся.

– Влад…

– Убирайся!

– Т-ты же при-и-йедешь домой?

– Конечно. Мы же семья. Куда я от тебя денусь?

Наталья всхлипывает и возвращается в машину. Влад просовывает руки в карманы. Поворачивает голову, и я шарахаюсь в сторону – почему-то кажется, будто он догадался о том, что я за ними подглядывала. И? Дальше что? Он зол? Не уверена, что хочу попасть к нему под горячую руку. Медленно, по стеночке отступаю. Плеск реки и звонкие трели птиц заглушает грохот сердца. А еще эхо слов, которое будто повисло в кристально-чистом прозрачном воздухе:

– Т-ты же при-и-йедешь домой?

– Конечно. Мы же семья. Куда я от тебя денусь?

Он, что же, правда так думает? А как же я?

Проскальзываю в гараж. Мне от увиденного тошно. Хотя такие больные отношения, наверное, не редкость, тем более в моем кругу, чего ведь только не наслушаешься в интернате. Дети всякое рассказывают про родителей, но, удивительное дело, почти никогда их не винят. Я же чувствую себя так, будто выделалась в грязи. Убегая от своих мыслей, мою чашку, завариваю по новой чай и включаю какое-то кино из отложенных в онлайн-кинотеатре. Но даже когда то заканчивается, мне все равно не по себе. Хочется пойти к нему и… Не знаю. Что-то сказать? Или о чем-то спросить? Например, то самое глупое – а как же я? Но, боюсь, я пока не готова к ответам. Убеждаю себя не драматизировать ситуацию, но мне не хватает мудрости принять все, как есть.

Слышу, как возвращается Савва. Хлопает дверь в гараже. Я на цыпочках спускаюсь по лестнице на несколько ступеней.

– О-ба-на, кого я поймал!

– Влад! Ты… пьян.

– Подумаешь, чуток выпил. Ты же не собираешься читать мне нотацию, правда?

– Конечно, нет.

– Вот и хорошо. Я за другим пришел, – он обнимает меня, оступается и едва не падает с лестницы. В последний момент я каким-то чудом успеваю удержать нас обоих. Тащу его выше, ко входу в квартирку.

– Правда?

– Угу… – горячее дыхание обжигает ухо, и я по привычке ежусь. – Помнишь, кто-то что-то мне обещал? – намек в осипшем голосе трудно с чем-нибудь спутать. Влад кусает ухо, трется носом о мою шею. И по-хозяйски мнет грудь.

– Влад…

– Вот и хорошо. Покажешь папочке класс… – Влад падает на разворошенный диван. Нелепо барахтается, как свалившийся с куста роз майский жук. А потом в тишине квартирки знакомо щелкает пряжка. Я как зачарованная наблюдаю за Галичем. Он даже сейчас красив. Его обычно аккуратно уложенные волосы растрепались. Он выглядит таким молодым и… развязным, когда толкается языком в щеку, давая понять, чего от меня ждет.

– Ну же! Становись на колени… Вот так… А теперь подними его. Возьми в рот.

Влад очень пьян. Поэтому у него и не встает. А я, чувствуя какую-то неправильность в происходящем, не спешу ему в этом помогать. Для начала я взвешиваю в руке его сморщенную плоть и сжимаю пальцы. Ноль реакции.

– Ртом работай, что ты как первый раз!

Я убираю руку и встаю. Он тянется за мной, но поймать, конечно, не успевает.

– Я не секунду. Мне нужно в туалет.

Сбегаю прежде, чем Влад успевает мне что-то сказать. Плещу в лицо холодной водой. Я, наверное, дурочка, но то, как это происходит сейчас, мне не по душе. Хотя, конечно, Влада тоже можно понять. Он просто расстроен. А я нет, чтобы ему помочь, прячусь, как идиотка, в туалете! Решительно закручиваю кран и выхожу. Влад встречает меня громким храпом.

– Уже уходишь? – обнимаю Влада со спины. Он успел надеть брюки, которые я с него стащила ночью, чтоб не помялись. И даже обулся.

– Угу. Пора. Ты же понимаешь.

– Вообще-то нет. Зачем тебе возвращаться туда, где тебя не любят?

Он оборачивается. Сводит темные безупречно красивые брови. Что-то такое мелькает в его глазах, что я с трудом гашу в себе желание отступить, и тут же гаснет.

– Ты ничего не знаешь.

– Так расскажи мне!

– Зачем? Мы хорошо провели время, зачем напоследок все портить?

Мой затылок будто сковывает льдом. Холодок стекает вниз по спине, губы немеют. Каким-то чудом мне удается спросить:

– Что значит – напоследок?

На самом деле зря я это начала. Надо было молчать! Может, со временем он бы передумал, и мне бы не довелось услышать:

– Не думаю, что нам стоит углубляться в происходящее. Ты ведь тоже на это и не рассчитывала, правда?

Я хочу… Более того, я должна затолкать слезы поглубже, чтобы не выставить себя еще большей идиоткой. Но я не могу. Не могу! Мне вообще хочется броситься ему в ноги и умолять. Не уходить. Не оставлять меня в таком раздрае. Сжимаю кулаки. Если разобраться, то лишь такой финал и есть закономерным в реальной жизни. Просто я почему-то… Я почему-то решила, что нагну эту суку. Что у меня, уж конечно, все будет по-другому. Что я, мать его, особенная.