Ну, вот зачем я спросила? Знала же, что мне совсем не понравится ее ответ! Не желая ссориться, делаю вид, что мне нет никакого дела до ее слов, и вместо этого беспечно спрашиваю:

– И каким же блюдом вас покорил Савва?

– Он покорил меня тем, что никогда не халтурил. Сказал – сделал. В мужике нет ничего более сексуального.

Может быть. Но я ж не о сексе! А впрочем, ладно.

В ту встречу я узнаю много нового. Из жизни Саввы, о том, как он открывал первый ресторан, как потом они вместе с Владом росли и расширялись.

– А что случилось с тем самым первым заведением? Оно закрылось или до сих пор работает?

– Это ты лучше у Владика спроси, – сощуривается Макаровна. – Даже интересно, что он тебе набрешет.

– Если Влад такой плохой, почему Савва с ним работает? – злюсь я.

– Потому что знает – тот без него пропадет. Прикипел он к нему. Влад – его единственная семья. А семья для любого детдомовца – большое дело. Не мне тебе это рассказывать.

Я молчу. Правда, меня уже порядком достало, что все как будто сговорились и пытаются принизить заслуги Влада. То Макаровна, то Наталья… Вот скажите, какая нормальная жена будет с такой настойчивостью вдалбливать мужчине, что он ни на что не годен? Удивительно, как он при таком раскладе еще не опустил руки! Ну, ничего. Это даже хорошо, что его опорой стану я. Крепче любить будет. И ценить.

– Что-то я замерзла. Давай возвращаться.

Очень вовремя, еще немного, и я безнадежно опоздаю на встречу с риелтором. А так еще есть шанс успеть. И на встречу, и к девчонкам. Я попросила Арину с Никой составить мне компанию в походе по магазинам, и те договорились с Шурочкой, что их отпустят.

Быстренько прощаюсь с Макаровной и ныряю в подъехавшее такси. Я получаю неплохую зарплату, что позволяет не экономить в мои редкие вылазки в город. Риелтор дожидается меня у дома. Я специально организовала встречу так, чтобы не подниматься в квартиру одной.

– Сколько за нее хочешь? – интересуется он после короткого осмотра. Я называю цену – среднюю в этом районе, – Многовато просишь. Не забывай, что это дом с определенной репутацией. Продать квартиру здесь будет сложно, а уж по такой цене – нереально.

– Тогда назовите свою.

Мужик долго мнется, по сто раз указывает мне на минусы, но видя, что я теряю терпение, все же озвучивает стартовое предложение. Это, конечно, существенно меньше, чем я рассчитывала. Но даже этих денег будет достаточно, чтобы купить хорошую двушку в C*. Я соглашаюсь. Хочется поскорее избавиться от этого балласта. Забыть проведенные здесь дни как страшный сон. И начать уже обустраивать свой собственный дом. Квартирка над гаражом прелестна, но ведь она не моя. Это совсем другое.

– А что, ты вообще одна? Никаких родственников?

– Нет. А что?

– Да ничего. Жалко таких девчонок. Поди, несладкая жизнь, когда никакой помощи ждать не приходится.

Я закрываю дверь на ключ и, глядя будто сквозь риелтора, равнодушно пожимаю плечами:

– Уж какая есть.

Я не собираюсь откровенничать с первым встречным. Терпеть не могу, когда меня жалеют.

– Ты сейчас куда?

– В центр.

– Могу подкинуть.

– Не откажусь. Спасибо, – засовываю обратно в рюкзак документы на квартиру и паспорт и забираюсь в салон. Время послеобеденное, пробок нет. Так что я успеваю ровно к назначенному часу. Арину узнаю по выкрашенным в зеленый волосам. Машу рукой, с удивлением поймав себя на том, что даже немного соскучилась по девчонкам. Те налетают на меня ураганом. Смеются. Беззаботно трещат. Чувствую себя по сравнению с ними старой степенной матроной.

– Ты, кажется, еще больше похудела! Ведьма.

– Работы много. Некогда поесть.

– Разве ты не в ресторане работаешь? Там что, тебя не кормят?!

– Да ты видела те порции в ресторане? – не дает мне ответить Ариша. – Кот наплакал, а стоит о-го-го! Разве таким наешься? Правду же я говорю, Тай?

– У нас нормальные порции, но я работаю в отеле.

– А, ну да. Тогда что? Сразу по магазинам? Или сначала пожрем? Как насчет Мака? Я хочу бургер. И картошки фри-и-и. Меня уже заманали макароны. Скажи, Ник? Нас последнее время одними макаронами кормят. И курицей. Я скоро закукарекаю.

– А что, лучше захрюкать? – смеется Ника. Беззаботные мои дурочки…

– Можем и в Мак зайти. Я угощаю, – рублю с барского плеча.

– Нет, вы посмотрите на эту транжиру! И что, можно все-все заказывать?

– Да пожалуйста!

– Ну, смотри. Ты сама напросилась, – ухмыляется Ника.

Знаете что? Крабы крабами, но картошка фри – это пища богов. И наггетсы. И бургер. Мы с девчонками наедаемся так, что мне становятся тесно в поясе, и приходится даже расстегнуть пуговицу на брюках.

А потом мы отправляемся по магазинам. У моих помощниц довольно своеобразный вкус. По их мнению, красиво то, что дорого-богато. А все, что выбираю я – строгие костюмы, блузки и пиджаки, словом, то, в чем не стыдно было бы появиться на работе, им кажется серым и скучным.

– Ай, ну вас! Пойдемте лучше сюда.

– Магазин белья? Ух ты… Тайка, да ты затейница. Смотри, здесь вырез на мотне… Это чтобы в туалет удобней было ходить?

– Нет, дура, это для извращенцев!

– Тай, а зачем тебе белье для извращенцев? Мы чего-то не знаем?

Может, у меня паранойя, но мне кажется, на нас пялятся все. Я шикаю:

– Да тише вы, господи! Я на эти трусы не смотрела даже. Вот… Эти, кажется, ничего.

– Ну-у-у, да. А давно тебя на красивое белье потянуло?

Ника с Аришей толкают друг друга в бока и бросают на меня невинные взгляды. Мол, а что такого? Мы ничего…

– Недавно, – я не в силах скрыть досады в голосе.

– Ты таки трахнулась!

– Ник…

– Скажи, что я не права?

– Да права-права! Только не надо об этом орать на весь магазин, ладно?

– И кто он? Как все прошло? Было больно?

– Это Галич, да? Только не говори, что он! Я умру от зависти. Нет, я не умру. А вот Олька точно коньки отбросит…

– Галич-Галич. И все. Больше никаких подробностей. Я не собираюсь это обсуждать. – Хватаю черные кружевные трусики, лифчик к ним в комплект и задергиваю шторку примерочной. А уже из-за нее слышу:

– Тай, ну ты хоть скажи, он как? Стоящий? А то ж знаешь, как бывает? Мужик как мужик, а разденется, а там – кот наплакал.

– С-стойя-щий. Д-даже чересчур, – выдавливаю из себя, лишь бы они от меня отстали.

– Ну, слава богу.

Прислоняюсь гудящей головой к стенке и начинаю истерично хохотать.