И снова я подумала, что он красив. Неожиданно захотелось коснуться его скул, почувствовать под пальцами щетину и, прячась от ветра, прижаться к нему спиной. Захотелось встать перед ним, чувствуя его силу и так же, как и он, смотреть вдаль, на линию горизонта, на тяжёлые тучи и просто молчать, слушая, как шумит море. Глупые, неуместные и непонятно откуда взявшиеся желания…

Проглотив очередную обиду, я спешно заплела косу и снова подошла к нему.

— Рассказывай, — приказал он, едва я встала рядом.

Подтолкнул к краю палубы и, оперевшись рукой об ограждение, смерил взглядом.

Могла ли я уйти от ответа? Вряд ли. Сделать вид, что я не поняла, о чём он? Нет.

— Я не знаю, что тебе рассказать, Руслан, — ответила я совершенно честно. На пальцы мои попало несколько капель воды, и я крепче стиснула металл ограждения.

Соль… Вот, значит, что это — запах соли.

Утром Наталья принесла мне очередную коробку — на этот раз с джинсами, свитером и ботинками. Почти такими же, как были на Стэлле в тот день, когда Руслан сказал, что теперь я его жена и показал мне паспорт. И теперь я стояла на влажной палубе, прямо глядя на мужчину, знала которого всего несколько дней. На мужчину, надевшему на безымянный палец моей правой руки обручальное кольцо. На мужчину, который всё ещё оставался для меня незнакомцем так же, как и в первые секунды нашей встречи.

— Откуда ты сбежала той ночью? — Он смотрел на меня внимательно и при том спокойно. Знал, что на этот раз промолчать я не смогу. Даже если захочу этого — он не позволит. Да я и не собиралась.

Этой ночью уснула я не сразу. Думала о прошлом и том, что будет, если Руслан обо всём узнает. И ещё Борис… Борис был гранью, о которую ломались все доводы. Потому что Руслан был моей единственной защитой. Но как он сможет защитить меня, если не будет знать, от кого? Другое дело, захочет ли защищать, если узнает.

— Из пансионата, — пропустив пару стукнувшихся о борт вол, сказала я. Ответила Русу прямым взглядом. — Я там выросла, там прожила всю жизнь.

— Что за пансионат?

— Не знаю, — не соврала. — Так его все называли. Мы там жили, учились…

Говорить об этом оказалось сложнее, чем я предполагала. Слова не шли в голову, осознание, насколько в действительности ограниченной была всё это время моя жизнь, пришло, наверное, только сейчас. В этот самый момент.

Нескольких слов оказалось достаточно, чтобы описать восемнадцать лет.

Шумно, неровно выдохнув, я повернулась лицом к борту и взялась за него обеими руками. Сжала пальцы до белизны, чувствуя, как холод поручня пробирается под кожу, щурясь от обжигающего лицо ветра.

— Там были одни девочки. Некоторых привозили совсем маленькими, некоторым было лет по шесть. Были даже старше… А потом их увозили.

Руслан не перебивал меня. Понятия не имею, было бы мне проще, если бы он начал задавать вопросы. Наверное, да. Но так я словно бы вернулась назад. Словно бы смогла ещё раз взглянуть на всё.

— Увозили… — повторила задумчиво, вспоминая моменты собственной жизни.

О том, что их время в пансионате закончилось, некоторым девушкам сообщали заранее, а некоторым… Некоторых Борис просто забирал с собой, не дав времени даже попрощаться. Он мог забрать кого угодно. Кого угодно, кроме меня. Но я знала, что рано или поздно мне тоже придётся уехать. С ним. К нему.

— Куда, я не знаю. Нам говорили, что мы предназначены для влиятельных мужчин. Все мы…

— И ты? — он взял меня за плечо и опять развернул к себе. Взгляд его оставался спокойным, но темнота в глубине глаз стала такой же тяжёлой, как и тучи над нами.

Мне стало страшно. Сказать правду сейчас? Есть ли у меня выбор?

— Не совсем, — отозвалась я. — Я… Борис оставил меня для себя.

— Кто такой Борис? — Рус так и держал меня за плечо.

— Не знаю, — я вдруг поняла, что больше не могу. Не могу говорить об этом, не могу вспоминать. Не могу, потому что… Потому что говорить мне не о чем.

Восемнадцать лет собственной жизни уложились в несколько слов, ярость и отчаяние, неожиданно вспыхнувшие внутри, были так сильны, что я не сумела сдержаться и крикнула:

— Я не знаю, Руслан!

Вырвалась и отошла от него. К глазам подкатили слёзы, в горле встал ком.

Руслан дождался, пока я немного успокоюсь, совладаю с эмоциями. Сделала я это достаточно быстро: несколько наполненных запахом моря вдохов, ветер на лице. Это отрезвило.

— Как ты сбежала?

— Мне помогла одна из наставниц, — отозвалась, не глядя на него. Порыв ветра, нагнавший высокую волну, принёс с собой ещё несколько солёных брызг. Я облизнула губы. — Помнишь тогда… новости. Там говорили про женщину, которую убили? — развернулась к Руслану.

Без сомнений, он помнил. Спокойствие, которое было в нём ещё недавно, сменилось напряжением. Подобравшийся, он щурился от ветра, губы его были плотно сжаты. Мне стало ясно — терять больше нечего. Судорожно выдохнула, провела пальцами по мокрому бортику.

— Это была она… — выговорила тихо, хотя могла и не делать этого. — Её убили из-за меня, Руслан. Из-за меня.

Меня потряхивало. Стало ли мне легче от того, что я рассказала ему? Не знаю… Вцепившись в поручень, почувствовала, как соприкоснулся металл с металлом. Кольцо. Единственное, про что я не рассказала — про Бориса. Про то, что окружённый охраной хозяин внедорожника и тот, кто изначально растил меня, чтобы сделать своей, один и тот же человек. Но сил на это у меня не осталось. По крайней мере, сейчас.

— Видишь, как всё… — невесело усмехнулась.

Его молчание, шум ветра…

— Ничего не скажешь?

— Что я должен тебе сказать?

Посмотрела на него, не отпуская ограды. Ветер как будто стал тише, но небо было всё таким же тяжёлым, давяще-низким и хмурым.

Узкие джинсы, ботинки на толстой подошве… В этом действительно было что-то. Что-то от неведомой мне раньше жизни.

Собрав ворот толстого свитера, я плотнее прикрыла шею. Вязаный, тяжёлый, он доходил мне до середины бёдер, выглядывал из-под куртки. Ничего от прежней жизни. И я сама… Я сама уже не была прежней.

— Зачем я тебе, Руслан? — спросила наконец. — Я не понимаю, что ты чувствуешь. Не понимаю твоего к себе отношения. Зачем, Рус?!

— Захотелось, — жёстко отрезал он.

Я качнула головой. Меня снова окатило яростью. Захотелось?!

— Захотелось?! — уже вслух выпалила я. — Ты называешь меня зверюшкой, надеваешь на палец кольцо, ведёшь на свадьбу брата… Только что я сказала тебе, что из-за меня убили человека! И тебе… тебе даже нечего ответить мне? Я не понимаю тебя!

— Меня и не надо понимать! — зарычал он, так же, как и я, сжимая поручень. — Понимать меня — не твоё дело! Твоё дело быть послушной…