Бокалы снова звенят, но в этот раз я отпиваю совсем чуть-чуть.

– Ты хочешь напоить меня, Фрэнки.

– Капельку опьянеть в обед вовсе не плохо, – заявляет она.

Я смотрю вокруг на посетителей, что пьют и смеются, прислушиваюсь к радостному гулу, и счастье у меня в сердце медленно и осторожно ширится. Съедаю острый анчоус, еще один, потом сыр, перец и запиваю вином. Теплый день, прекрасный город, энергия Фрэнки, насыщенный вкус красного вина во рту… Тяжело всем этим не наслаждаться. Тяжело грустить посреди всего этого, поэтому я позволяю счастью подхватить меня и поднять ввысь, открыть всему и кому угодно.

Открыть самой жизни.

– Со мной все будет хорошо, – вскоре заявляю я.

Фрэнки смотрит в мои глаза так внимательно, будто хочет сообщить что-то важное, и наконец говорит:

– Это точно.

ГЛАВА 17

19 октября 2007 года

Роуз, жизнь 5

Я лежу на кровати и смотрю в потолок. В наушниках играет плейлист, который подобрал для меня Томас.

Мы ведем себя как подростки. После нашего первого свидания в баре мы виделись всего два раза, а в промежутке писали друг другу длинные искренние послания по электронной почте. Я строчу ему каждый день по письму, каждый день он мне отвечает. Вот чем я занимаюсь у себя в кабинете после занятий. Сажусь за компьютер и рассказываю Томасу историю своей жизни, отвечаю на вопросы из его последнего письма и в свою очередь расспрашиваю о нем самом.

Поначалу это был некий утешительный приз за то, что мы так редко видимся, за то, что мне так сложно найти способ встретиться лично. Люк для меня словно превратился в родителя, чей контроль нужно обойти. Весь день то и дело открываю ноутбук и одержимо жму кнопку обновления почтового ящика. Щелк-щелк-щелк по клавишам. Так часто это делаю, что пришлось сказать Люку, будто должно прийти сообщение о гранте, потом отзыв из апелляционной комиссии университета, потом ответ из журнала, приняли ли мою статью.

Ежедневно я безумно жду письма, наконец моя жажда утолена и на верхней строчке в почтовом ящике возникает имя Томаса. С каждым разом письма становятся все длиннее и длиннее, более личными, более напряженными.

Мне это нравится.

Нравится вновь окунуться в юность. Будто я могу начать жить заново, пройти новой дорогой с кем-то другим. Можно притвориться, что нынешней жизни с Люком не существует. Что я не сделала роковой выбор, который привел к замужеству и беременности.

Вдруг один из наушников вылетает из моего уха, напугав меня.

– Роуз…

Сюрприз! Люк вернулся домой рано.

– Что слушаешь? – интересуется он, странно на меня глядя.

Сажусь на постели, вынимаю второй наушник.

– Так, ерунду.

– Правда? Ты лежала с закрытыми глазами и мечтательно улыбалась.

– Серьезно?

Да. Все так и было, знаю. Увлеченно сматываю наушники. Я попалась. Виновна. Щеки горят. Люк это видит? Он заметил?

– Ну, идем, – говорит он.

– Куда?

– У нас прием, – удивленно приподнимает бровь Люк. – У врача.

– А, точно. Я и забыла.

Черт, и правда. Как я могла забыть, если меня все время тошнит? Если грудь постоянно болит? Если у меня уже такой приличный срок, что начинает выдаваться живот? Но не настолько, чтобы всем рассказывать. Не настолько, чтобы рассказать Томасу. Я хочу подольше сохранить наш промежуточный этап отношений, пока я все еще обычная Роуз – профессор, сексуальная и забавная, с которой он флиртует, а не беременная будущая мамаша, что вот-вот станет огромной и круглой.

Люк тяжело вздыхает. Он с упреком скрещивает руки на груди и нетерпеливо смотрит на меня.

Мое чувство вины исчезает.

* * *

Спустя пару дней мы с Томасом, держась за руки, идем по вечернему городу.

– Я пока не хочу, чтобы ты шла домой.

Уже поздно и темно, ночь словно покров, словно надежное убежище; кажется, что никто нас не замечает. А мы как дети, которые натягивают одеяло на голову и верят, будто никто их не видит. Знаю, это рискованно. На пути в любой момент могут встретиться знакомые. Друзья Люка или мои.

О Томасе я никому не рассказывала. Ни Дениз, ни Райе, ни даже Джилл.

– И я пока не хочу домой, – отвечаю я.

Там мне все напоминает о реальности. Легко забыться, пока я с Томасом.

Мы только что поужинали, много обсуждали нашу жизнь, говорили о прошлом, о том, почему он одинок, а я нет, о его младшей обожаемой сестренке, о том, как Томас вырос в горах, но, повзрослев, понял, что предпочитает, как и я, побережье, о его работе – он профессор социологии, – которая похожа на мою, но в то же время совершенно другая. Он изучает наркоманов и зависимость, обстоятельства, что к ней приводят, различные программы восстановления и тех, кто ими руководит.

– Значит, я пока не пойду домой. Еще рано.

– Разве тебя не ждут?

Томас никогда не упоминает Люка, по крайней мере напрямую. Я тоже не произношу на свиданиях имя мужа. Мы не договаривались, просто так вышло.

– Могу остаться еще ненадолго, – говорю я.

Однако то, что Люк уехал на съемки в Бостон, не рассказываю. Раньше муж постоянно пропадал на работе, но когда я забеременела, командировки почти прекратились. Это сводит меня с ума: то, как я с нетерпением жду отъезда Люка, чтобы увидеться с Томасом и неспешно поужинать. То, что, вообще-то, могу остаться до утра и никто не узнает.

Но разве я хочу этого?

Да. Нет. Не знаю.

– На сколько именно? – спрашивает Томас.

– На некоторое время, – туманно отвечаю я.

Я знаю, на что могу решиться – на что мы можем решиться, – если сообщу точно. Это мне и мешает признаться, что Люка нет дома.

Мы с Томасом еще не переспали. Пока. Я постоянно думаю об этом с нашего первого свидания, но почему-то боюсь сделать этот шаг. Будто если ограничусь поцелуями или пару раз пообжимаюсь в темном углу бара – значит, не изменяю. Будто я, Роуз, ничего такого не делаю или могу каким-то образом все отменить. Но если мы с Томасом перешагнем черту или я позволю нашим отношениям зайти дальше, возврата к прошлому не будет. Все станет реальностью.

Начинается дождь. Томас затаскивает меня под навес соседнего дома, обнимает. Свитер у него мягкий, от моего спутника пахнет кедром, деревом и туберозой.

– Хотел предложить прогулку в парке, но, похоже, идея так себе. – Он высовывает руку за край навеса. По ладони стучат капли. – Можем выпить где-нибудь кофе.

– Давай, – отвечаю я.

Обнимаю его, прижимаюсь щекой к груди, вдыхая запах. Поднимаю взгляд и вижу: Томас вновь смотрит на меня так, что во мне загорается желание. Я притягиваю его за шею к себе, и мы долго и глубоко целуемся. Узкая улочка, где мы укрылись под навесом, безлюдна и тиха, слышно лишь шум дождя. Но когда мы отстраняемся, я все же тревожусь, не заметили ли нас. Озираюсь, пристально изучаю тротуары.