Пожимаю плечами и развожу руками.

— Ну да, это же личное, — отвечает за меня Грант. — Предпочтешь орать и трястись от страха вся белая, как простыня, лишь бы не рассказывать мне об этом?

Трясу головой.

— Я… не могу.

Встает со своего места и заключает меня в объятия. Спиной я прижимаюсь к его груди, а макушкой ощущаю его ровное дыхание. Тяжелые удары его сердца отдаются в моем теле эхом. Я очень благодарна ему за то, что он все-таки обнял меня. А еще за то, что он встал за моей спиной. Смотреть ему в лицо, когда он так близко, было бы невыносимо сложно.

— Что с тобой произошло?

— Я не могу.

Один ответ.

Это даже не личное. Это неотъемлемая часть меня, о которой я не готова говорит с клиентами. Да и ни с кем в целом мире. Только Лана знает правду, потому что спасла меня от этого и поверила. А другие люди даже не поверили. Вот почему я затолкала эти воспоминания так глубоко, как только могу. Но живое близкое пламя и вы, мистер Грант, выворачиваете мои страхи, освещаете самые темные уголки. Зачем вам это?

— Это как-то связано с тем твоим кошмаром, да?

— Да.

Во всем виноват дым палочек. И Грант, который, как таран, одним своим присутствием зачем-то крошит стену, которую я воздвигла между своим прошлым и настоящим.

— Я должен знать, как тебе помочь. Я не хочу, чтобы это повторилось. А ты?

Он прав. Избежать повторения легко. Достаточно только признаться. Пусть не в прошлом, но хотя бы в своих слабостях…

— Огонь, — выдыхаю. — Я ненавижу огонь.

Чувствую, как Грант кивает.

— Я все сделаю… А теперь иди к себе, найди свой новый купальник и спускайся. Бассейн нагрелся.

— Разве тебе не надо работать? — слова слетают раньше, чем я понимаю, на что похож этот вопрос. Во-первых, он личный. Во-вторых, сама формулировка подразумевает, что я его обвиняю.

— Расслабься, — шепчет Грант. — Ты напряглась всем телом, как будто я ударю тебя в ответ. Не надо. У меня отпуск.

Киваю. Он разжимает руки, и я сразу же чувствую укол разочарования. Как будто он должен обнимать меня дальше. Взбегаю по лестнице и наверху быстро показываю язык жаровне. Я победила. На этот раз все-таки победила.

Влетаю в комнату и следом слышу топ-топ-топ. Это трусит Чарльз. Придерживаю для него дверь и говорю:

— Это в последний раз. Завтра я запру и окна, и двери, понял? А пока помоги мне выбрать купальник. Я ведь не стала заказывать только один.

Если бы кто-нибудь сказал мне, что я буду спрашивать совета у кота, я бы покрутила пальцем у виска. Но вот она я, выбираю открытый или закрытый купальник. Красный, белый или черный, а Чарльз иногда отвечает коротким мявом.

Слышу всплеск воды, и с опаской выхожу на деревянную террасу по периметру нависающей над бассейном части дома. Грант уже в бассейне. Сверху вижу его крепкую спину, и как он рассекает воду мощными гребками. Снова с удивлением смотрю на стеклянное ограждение — прямо над бассейном ограждения нет. Ужас какой, это же опасно... А если бы здесь были дети?

Так, Джеки. Остановись прямо сейчас.

Комкаю эти мысли, как испорченный лист бумаги, и мысленно выбрасываю его куда подальше.

Грант уже доплыл до бортика и теперь, облокотившись на него, смотрит на меня снизу-вверх.

— Прыгай!

Он серьезно?

— Там не так высоко, как тебе кажется! Это безопасно, если ты, конечно, плаваешь лучше, чем играешь в бильярд!

Ну вот, стоило ему разок проиграть. И он мне теперь это вечно припоминать будет.

— Я еще отыграюсь! — кричу ему вниз.

— Ловлю на слове! — не остается в долгу он. — Прыгай! Серьезно! Это весело!

Я планировала спуститься на каблуках, в развевающемся прозрачном халатике… Но если честно, все предыдущие недели я именно так и делала. Потому что именно от меня и ждали, что я буду красиво дефелировать в нижнем белье. Никто никогда не думал о том, что со мной может быть еще и весело.

Снимаю прозрачный халатик, и Грант вскидывает руки и свистит, видя мои приспособления.

— Ты точно умеешь плавать? — уточняет на всякий случай.

— Да!

Сбрасываю туфли и замираю на самом краю террасы. С ума сойти. Тут и правда можно встать и сразу же прыгнуть в бассейн из спальни. Вот это дом. «Оскар» этому дизайнеру.

Сгибаю ноги в коленях, отталкиваюсь и лечу.

Мгновение, которое кажется вечным. Мир замирает. Звуки стихают. Адреналин моментально зашкаливает.

Мягко вхожу в воду и отталкиваюсь от дна, чтобы взмыть на поверхность. Кричу, отфыркиваюсь, потому что глотнула воды, смеюсь и тру руками глаза. Грант быстро подплывает ближе.

— Все хорошо?

— Да! Можно еще?

Осекаюсь, но опять слишком поздно.

— Конечно, иди.

Выбираюсь из воды, а по дороге в спальню думаю о том, что лучшие модели эскорта не визжат, как девчонки, не носятся снова и снова на второй этаж, пока их клиент рассекает рядом в одних плавках. Раньше я пила дорогое шампанское с клубникой, была при полном макияже, хоть и в купальнике. И кажется, никогда даже не купалась по собственной воле. Только, если меня просили составить компанию. Раньше у меня никогда не было собственных желаний.

* * *

Грант вместе с телефон ходит вдоль террасы, которая нависает над усеянным деревьями холмом. Когда он ближе всего ко мне, до меня даже долетают какие-то фразы. Например:

— Почему «нельзя выключить»? Как такое возможно?

А когда он доходит до дальнего ограждения и поворачивает обратно, уже эта:

— Да меня не волнует, как вы это сделаете!

Похоже, возникли какие-то сложности. Огонь опять может победить, чтоб ему пусто было.

— Рано я радовалась, да?— спрашиваю Чарльза, который лежит на газоне и до сих пор отмывает лапы после того, как случайно наступил на лужу возле бассейна.

Чарльз скептически дергает хвостом и принимается отмывать другую лапу, как бы отвечая, мне бы твои проблемы.

Ну да, кроме жаровни, жаловаться мне больше не на что. По телу растеклась приятная усталость, а от прыжков до сих пор немного кружится голова. Солнце припекает и надо бы встать с шезлонга, но я так напрыгалась и набегалась по лестнице на второй этаж, что могу только оторвать травинку и начать дразнить высокомерного мейн-куна.

Не надо никуда идти. Не надо никуда спешить. И даже кто-то другой решает мои проблемы, ведь Грант мог не идти мне навстречу, а вот ведь, уже битый час разбирается с фирмой, которая обслуживает его дом.

А ведь мог просто забить. Кто я ему? Никто.