Виктории тоже хотелось свернуться клубком и забыть обо всем.

Но сегодня вечером ей нужно приободриться. Скоро начнут съезжаться гости и журналисты. Надо улыбаться и выглядеть ослепительной.

Прошла неделя со времени повторного инсульта у отца. За это время Сэм о многом передумал. Серьезно разговаривал, даже уговаривал.

Сегодня вечером все решится. Мать дала ему мудрый совет. Гамильтоны сначала ужаснулись, узнав правду о так называемой помолвке, но потом все поняли и благословили Сэма.

Настала пора объясниться с Викторией.

Он подождал, пока уйдет пресса, а бал будет в самом разгаре. По его мнению, незадолго до ужина.

— Сэм! Не думала увидеть тебя здесь сегодня, — удивилась смотрительница Джейн, когда он вошел в холл. — Как здоровье отца?

Вероятно, Виктория объяснила персоналу отсутствие Сэма болезнью отца.

— Спасибо. Поправляется, — улыбнулся он. — Все наверху?

— Надеюсь, ты сам найдешь дорогу в бальный зал?

— Конечно. Спасибо.

Поднявшись по резной деревянной лестнице, Сэм прошел по главной галерее. Из зала доносилась музыка. Сэм остановился в дверях. Бальный зал блистал красотой интерьеров. Восстановленный дамасский шелк невозможно было отличить от оригинального. В зеркалах отражался яркий свет люстр и канделябров, а шелк на стенах сиял волшебным светом.

Зрелище завораживало. Ковер временно убрали. На паркете кружились в танце пары. Майкл выступал в роли церемониймейстера. Остальные гости удобно устроились в креслах и на козетках вдоль стен зала, наблюдая за происходящим.

Виктория танцевала. От нее невозможно было оторвать глаз, так обворожительно она выглядела в алом шелковом платье, с высокой прической и нежным румянцем на щеках.

Как же ему хотелось, чтобы она дала ему шанс и выслушала его.

Он подождал, пока закончилась музыка, и подошел к Виктории.

— Добрый вечер, мисс Гамильтон.

Виктория в изумлении на него уставилась.

— Не ожидала тебя здесь увидеть сегодня.

— Я не мог пропустить триумфального возрождения бального зала. — Хотя вовсе не зал ему был нужен, а его хозяйка.

— Как твой отец?

— Дома, и жалуется, что мама не дает ему бутерброд с беконом. Речь восстановилась. Он поправляется и согласился поставить меня во главе семейной фирмы.

— Ты ведь этого хотел?

— Да. Но не только этого. Поэтому я здесь.

Она осмотрела его с головы до ног.

— Но твои башмаки!

— Знаю, знаю. В эпоху Регентства мужчинам не следовало появляться на балу в башмаках. Бальные туфли у меня с собой. Но в них нельзя на улицу. Пойдем со мной, — улыбнулся он.

Она покачала головой.

— Не могу. Бал в самом разгаре.

— Все под контролем. В случае чего, твой отец подключится.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросила она.

— Я с ним договорился.

Виктория нахмурилась.

— Он мне ничего такого не говорил.

— Я его просил молчать.

— О чем вы говорили?

— Всему свое время, — уклончиво сказал Сэм. — Пойдем со мной, Виктория, пожалуйста.

— На улицу? — озадаченно спросила она. — Но я… — Она указала на платье.

— Я приготовил шерстяной плед, хотя и современный. — Он улыбнулся. — Я хотел купить тебе пальто, но даже сама миссис Прикс сказала, что не сможет сшить историческое пальто за сутки.

— Не пальто, а мантилью, — поправила Виктория.

Он ухмыльнулся. Даже сейчас она придиралась к терминам.

— Миссис Прикс также сказала, что мантилья оторачивалась мехом, и я подумал, что тебе это не понравится.

— Здесь ты прав, — согласилась она.

— Значит, плед. Хоть это и анахронизм.

Виктория сдалась, и они двинулись к выходу. У дверей он накинул ей на плечи плед.

— Мне нужны другие туфли.

— Не нужны, — ответил он.

— Сэмюэль! Ты не можешь…

— Могу, — он подхватил ее на руки и понес к ожидавшей у входа карете.

— О боже! — воскликнула Виктория при виде пары лошадей, запряженных в крытый экипаж.

— Мне все равно, если эта карета не из той эпохи, — сказал Сэм. — Не хочу, чтобы ты мерзла в открытом ландо. — Сэм усадил Викторию в экипаж, а сам сел напротив.

— Я… я… — беспомощно лепетала Виктория, впервые не находя подходящих слов.

— Ты потеряла дар речи. Это хорошо. Значит, выслушаешь меня. — Сэм глубоко вздохнул. — Прежде всего я хочу извиниться.

Виктория смотрела на него широко открытыми глазами.

— Когда у отца случился повторный инсульт, я отверг тебя, хотя знал, что могу тебе доверять и что ты не Оливия. Но я тогда и не знал, что будет с отцом, и не хотел вовлекать тебя, потому и повел себя холодно и глупо.

— И ты похитил меня с бала, чтобы об этом сообщить?

— Нет. Я о другом. Я нечаянно подслушал твой разговор обо мне с моим отцом.

— Подслушивающий ничего хорошего о себе не слышит, — отрезала она.

— А вот и нет, — возразил он. — Ты пела мне дифирамбы. Тогда я решил сегодня еще раз удивить тебя. Виктория, я пригласил тебя сюда, чтобы сказать, что люблю тебя. И я рассказал твоим родителям о фиктивной помолвке.

— Что ты сделал? — в ужасе переспросила она.

— Они все поняли. Надо прекратить эту ерунду.

— Согласна.

— Но я хочу, чтобы наша помолвка стала настоящей, — сказал он. — Я хочу только тебя. Мне не нужен дом.

— Ты не хочешь здесь жить?

— Я хочу жить с тобой, а где, не имеет значения. Хоть в юрте.

Виктория улыбнулась.

— Я люблю тебя, — повторил он. — И хотя я не дал тебе шанса ответить на мое признание, думаю, что ты чувствуешь ко мне то же самое, иначе мы не провели бы волшебную ночь вместе и ты не наговорила бы моему отцу столько лестного про меня. И если бы мой отец не заболел, этот разговор все равно состоялся бы. Я давно хотел тебе признаться в любви. — Он достал из кармана бархатную коробочку и, открыв ее, спросил:

— Виктория, ты выйдешь за меня?

Кольцо было очень простым — овальный бриллиант в розетке на узкой платиновой полоске. Виктория пришла от него в полный восторг.

Ей польстило внимание Сэма и то, как он обставил помолвку. Он съездил к миссис Прикс за башмаками, нанял карету с лошадьми, просил ее руки у родителей и узнал размер кольца у Дианы.

Но главное, он ее любит.