Месяцы жизни с Давидом были для нее самыми яркими, самыми приятными в жизни. Он казался ей принцем из сказки, лучшим мужчиной на свете. Она чувствовала себя самой счастливой. Ощущала себя в его особняке как дома. Наконец у нее появилась семья, любимый муж… все, о чем она так мечтала. Тем больнее было лишиться всего этого в одночасье.

А хуже всего то, что Яна теперь оказалась совершенно одна.

Никого рядом. Ни единой живой души! Некому поддержать, некому поплакаться.

Одиночество давило, мучило. Как найти сил, чтобы жить дальше? Чтобы начать хоть что-то делать?

Так она и лежала, упиваясь жалостью к себе, пока однажды днем из прихожей не послышался стук в дверь.

Громкий такой, даже звонкий. Будто стучали каблуком по железной двери.

«Не Давид…» – протянула про себя Яна.

Вставать не хотелось, открывать – тем более. Но она заставила себя подняться. Натянула розовый махровый халат и поплелась смотреть, кого принесла нелегкая.

К ее величайшему удивлению, за дверью стояла Лали.

Яна открыла дверь и была буквально сметена подругой.

– Живая… слава богу! – заохала Лали, проходя в прихожую без приглашения. – Ой, а что ты сотворила со своими волосами? Вот жесть…

– Можно вежливее? – спросила Яна абсолютно серьезным тоном и грозно уставилась на подругу.

А та будто и не заметила ее неприветливого вида. Уперла руки в боки и пошла в наступление:

– Ты свинья, Янка. В курсе, да?

– В смысле? – У Яны аж глаза на лоб полезли от такого высказывания.

– Свинья-свинья! – Лали принялась активно кивать. – Я тебе триста раз звонила! Не шучу, триста! Я тебе во все мессенджеры писала. Но ее величество мне не изволило отвечать… Ты меня заблочила, что ли?

– Ой… – пискнула Яна и виновато улыбнулась. – Я сменила номер. Видишь ли, меня доставали всякие журналюги…

– А подруге позвонить было слабо? Я ждала, вообще-то! Пока ты прилетишь со своих Гавайев, и потом…

– Лали, я уже месяц в России, – пожала плечами Яна. – Так что…

– А почему ты тогда не открываешь двери? – нахмурилась подруга. – Это вообще-то моя третья попытка тебя увидеть! И почему у тебя сломан звонок?

Яна хлопнула себя ладонью по лбу.

– Звонок не сломан, я его отключила. А по поводу стука… У меня соседи затеяли ремонт, я теперь часто лежу в шумопоглощающих наушниках, извини. Правда не слышала. Ты приходила? Правда?

– Приходила, а ты не открыла и ни разу мне не позвонила. Значит, подруга не нужна, да? – Лали резко надула губы.

Ого… оказывается, есть в этом мире живая душа, которая о ней волновалась, беспокоилась, даже приходила к ней. От осознания этого на душе стало немного легче.

И тут Яну прорвало. Она бросилась к Лали, обняла ее крепко-крепко и заявила:

– Подруга очень нужна…

Потом эти двое долго сидели на кухне за чаем, и Яна вываливала на Лали все трагические события прошедшего месяца.

– Я не верю… – охала та. – Так красиво за тобой ухаживал и так бякнулся… Ну бякнулся же! Он что, дурак и не понимает, что тебя подставили? Ой, дурак…

Яна согласно кивнула и ответила:

– Мне кажется, он и не хочет ничего понимать… Ему так удобно и комфортно – избавился от меня и выдохнул.

– Да, развод за несколько часов – это сильно! – возмущалась Лали.

После подробнейшего обсуждения Давида и промывания ему абсолютно всех косточек по тридцать раз, они потихоньку перешли к делам насущным.

– Ян, а что с работой? Как твоя модельная карьера? – поинтересовалась подруга. – Я журнал с твоими парижскими фотками засмотрела до дыр…

Она горько вздохнула и призналась:

– Накрылась медным тазом моя модельная карьера.

Лали округлила глаза и вздохнула в такт подруге:

– Но тебе хотя бы заплатили?

– О да, модельное агентство выплатило мне очень приличный аванс, – с горечью ответила Яна.

– Так радуйся! – всплеснула руками Лали. – Значит, вопрос денег остро не стоит…

– Еще как стоит! – Яна горько усмехнулась. – Я весь гонорар спустила на подарок Давиду к свадьбе.

– Э-э… че? – подруга поперхнулась чаем. – Сколько ж тебе заплатили? Три копейки?

– Пять тысяч евро.

У Лали от слов Яны в зобу дыхание сперло.

– Что ж ты ему такое купила на пять тысяч евро? – пропищала она. – Золотую статую?

– Кресло, – пожала плечами Яна. – Я купила ему элитное ортопедическое кресло для домашнего кабинета. Офигенное, в нем сидишь и кайфуешь… В общем, дура, да. Но он так много всего для меня сделал и купил, что мне хотелось хоть как-то ему отплатить, порадовать.

– И ты спустила весь гонорар на мужика… Молодец, че! Эх… Ладно, жили без деньжищ и дальше будем. Ищешь работу?

– Еще как, – закивала Яна. – Как думаешь, Ворчун примет меня обратно в книжный?

– Понятия не имею, – пожала плечами Лали. – Я оттуда уволилась. Достал, гад! Теперь работаю в парфюмерном. Кстати, нужна напарница. Пойдешь?

– Пойду! – обрадовалась Яна.

– Отлично… Тогда иди приведи себя в порядок и пойдем погуляем, а то вон какая бледная. А завтра приходи ко мне на работу, представлю тебя начальнице. Ей как раз нужны ответственные личности типа тебя.

Выходить в мир после долгого сидения взаперти Яне было страшно. Вдруг опять нападут фотографы или журналисты? Но когда-то же надо выбираться из кокона.

На одном мужчине свет клином не сошелся, ей пора начинать жить дальше.

– Я разведен и счастлив… – прохрипел Давид в полумраке наглухо запертой комнаты.

А потом засмеялся, потому что последнее утверждение было жирной ложью. Настолько жирной, что она не пролезла бы даже в здоровенную круглую дверь бункера, которая теперь отделяла Давида от остального мира.

Когда-то давно его отец спроектировал идеальный дом. Просторный особняк со множеством комнат самого разного назначения. Больше десятка спален на случай если нагрянут гости, столовая, гостиная, библиотека, зал для приемов…

Но существовала в особняке и еще одна комната – особая. Та, которую гостям не показывали. Отец окрестил ее бункером. Подвальное помещение было обшито толстым слоем металла и оснащено крепчайшей дверью. Такую даже пушкой не прошибешь. Если ты тут заперся, тебя вряд ли кто-то достанет.

Охикян-старший был добрый малый, но немного помешанный на безопасности. Что вполне объяснимо, если вспомнить, как погибла его жена.

Мать Давида стала жертвой грабителей, которые хотели вынести из дома дорогую аппаратуру. Любимая жена Охикяна-старшего, Марина, погибла из-за DVD-плеера, телевизора и колонок, будь они неладны. Тогда в семье еще и близко не водилось тех денег, что имелись теперь. Но в те времена для многих и простая аппаратура имела большую ценность.