– Та-а-а-ак. А подробней? – посерьезнел Коган и тут же добавил кому-то другому, не в трубку, – Людмила Васильевна, вы все готовьте. Я подойду через две минуты… – и без всяких переходов: – Что было-то? Незащищенный половой акт?

– Ага. Незащищенный.

– Прерванный?

– Э-э-э. Нет.

Тамерлан на том конце связи выругался. Кравец почувствовал странную неловкость. Будто он не с другом своим косяком поделился, а с… врачом. Ага.

– Постинор. Это такие таблетки. Пусть выпьет по схеме. Чем быстрее, тем лучше. И в следующий раз, мой тебе совет, думай головой! Не все ж ей травиться из-за тебя, дурака.

– Травиться? – у Жени во рту пересохло.

– А ты как думал? Это такая гадость, что мама не горюй. На ослабленный организм вообще нельзя. К счастью, Мариам в этом смысле грех жаловаться, или… Это не Мариам?

– Смеешься?!

– Радуюсь! После нее, по крайней мере, не нужно сдавать анализы на ЗППП. Ты поосторожнее с этим, Жень. В страшное время живем, знаешь ли.

– Спасибо, папочка.

– И тебе не хворать.

– Стой, Там… А откуда ты знаешь, что она… Что после неё… Ну...

– Ты идиот? – с какой-то даже жалостью в голосе, ну, точно, как у кретина, поинтересовался Коган. – Это же Мариам! – пояснил он, как будто это все объясняло. Да, Мариам. Кто ж спорит? Вот бы еще Сиваков не болтал о ней всякое…

– Мы с ней на первом же свидании переспали, – буркнул Кравец.

На том конце связи повисло долгое молчание.

– Таки идиот, – вынес вердикт Тамерлан. – И, кстати, в отличие от ЗППП, это совершенно не лечится. Беги за постинором. Таким, как ты, определенно нельзя размножаться.  

Вот и поговорили, называется. Кравец растер лицо. Да, может быть, он был непоследователен и нелогичен. Но так не только он! В их окружении о Мариам говорили едва ли не как о святой. Но он-то… он-то знал, что это не так. В противном случае у него не снесло бы от нее голову до такой степени! А он напрочь ее потерял, и вот теперь, как бишь называется то лекарство?

Женя быстро оделся и спустился на первый этаж, где, по счастью, располагалась аптека. Вспомнил, что мама просила купить валерьянки. Добавил ее в заказ. И только когда строгий провизор в летах осуждающе взглянул на него поверх очков, понял, как, должно быть, смешон. Постинор мне и валерьянки. Отлично, блин. Садись, Кравец, пять.

Отсутствовал Женя недолго. А когда вернулся, услышал знакомые голоса:

– Не нужно менять никакие билеты! Вы что? Ничего не случилось! – в голосе Мариам звучала легкая паника, по которой Кравец безошибочно определил, с кем она говорит.

– То есть как это нэ нужно?! Как нэ нужно? Вот знал я, что нэльзя тиба одну оставлять! Сэрдцэм чувствовал!

– Да почему нельзя-то? Что такого произошло?! Ну, встретились с друзьями, тоже мне великое событие.

– А Женя?! 

– А что Женя?

– Какие его намэрения?

– О господи, папа! Ну, какие намерения? Он только-только приехал. Мы не виделись пятнадцать лет. Какие у него могут быть намерения?

– Он утвэрждает, что ты хадыла с ним на свидание! Ты хадыла?

– Мы поужинали в нашем ресторане. Только и всего. 

– Женя написал, что ждал этого свидания пятнадцать лет. Может быть, для него это значит чуть больше, – послышался мягкий голос… Лали? Кравец чертыхнулся, прошел на цыпочках в гостиную. Застыл в дверном проеме.

– Я не знаю, – неопределенно пробормотала Мариам, заметив, наконец, его появление.

– Что это вообщэ за мода такая – пысать во всяких там интырнетах?! Пусть прыдет ко мнэ и как настоящий мужик спросит – мол, так и так, дядя Рубен, можно мне пригласить Мариам на свидание?!

Кравец тяжело вздохнул и шагнул было вперед. Но Мариам сделала страшные глаза и вот так, молча, скомандовала ему оставаться на месте.

– Как будто бы ты меня отпустил, – вздохнула устало.

– Можэт, и атпустыл бы. Если у вас любов.  А так – не пойми что! Мнэ родня отовсюду звонит, паздравляет, а я понятия нэ имэю, с чем! Вот пачиму, скажи мне, я должен узнавать об этом из интырнета?! Вай, не нужно било мне уезжать. Все, Лали, сабирай вэщи.

– Пап, ну, в этом правда нет никакой необходимости.

– Это мне решать! Адын раз я уже сплоховал, но во второй такого нэ будет!

– Что ж. Вижу, вас бессмысленно отговаривать. Делайте, что хотите. Напишите только, когда вас встречать.

Мариам отключила соединение, отложила телефон в сторону и пробормотала с досадой:

– Сплетни дошли и до родни.

– Это я понял. Ты злишься? – Женя сел рядышком и заглянул Мариам в лицо.

– Да какая разница, что я чувствую?!

– Теперь уж, наверное, никакой. Но думаю, я должен еще раз извиниться за то, что не оценил последствий того, что делаю для тебя.

– Брось. Ты лучше о себе подумай. Если папа до тебя доберется – то уж не слезет.

– И пусть. Ты его дочь – он беспокоится. Это понятно. – Женя протянул руку и ласково заправил за ухо выбившуюся прядь. Наверное, будь на месте Мариам любая другая женщина, она бы, по меньшей мере, разозлилась. А эта… ничего. Лишь лицом потерлась о его пальцы.

– Что уж теперь? Будем разбирать проблемы по мере их поступления.

– Кстати, о проблемах…

– Да?

– Только не убивай меня сразу, ладно?

– Что случилось?

– Я забыл надеть презерватив. Вообще из головы вылетело, так это было хорошо…

– Да… – Мариам робко улыбнулась.

– Но ты не переживай.

– Не буду, – она закусила дрожащую губу и уставилась на него с нежностью, которую в суете Кравец не заметил:

– Потому как вот… Я тут кое-что купил. Нужно выпить всего пару таблеток. Конечно, это не самый безопасный препарат, но, клянусь, в следующий раз он нам не понадобится. Я тут так перепугался, когда понял, что наделал, что…

– Что? – едва шевеля бескровными губами, повторила Мариам.

– Что в следующий раз не налажаю. Обещаю, – он даже поклонился дурашливо. А потом, посерьезнев, добавил: – Мне правда очень стыдно. Простишь меня на первый раз?

– Прощу.

– Ну, вот и хорошо. Не забудь выпить таблетки. И обязательно напиши, как себя чувствуешь. Не то я буду волноваться, – Женя провел по волосам Мариам. – Ах ты ж черт! Уже почти четыре. А у меня встреча с Быком на пять! Я же не знал, что ты нагрянешь.

– Да. Я тоже… не знала.

– Все-таки злишься, – Женя прекратил свои торопливые сборы и, внимательно на нее уставившись, замер посреди комнаты.