Мне понравилось ощущение легкого кайфа, слабой эйфории; благодаря одному стакану я словно снялась с тормозов. Еще мне нравилось, что все смеялись все громче и громче, что никого уже не волновало общественное положение, что после трех кружек пива мы уже все казались худыми. И, прежде всего, хоть мне и нравилось пить, я не чувствовала серьезной привязанности к алкоголю. Та часть моего мозга, что постоянно живет в состоянии беспокойства и паранойи, следила за моим пьяным поведением. Она напоминала мне о прошлом, когда считала, что я уже все позабыла. Я ощущала печаль и стыд, когда задумывалась о том, как больно станет маме, если она узнает. Я представляла себе ее лицо, морщины, накопившиеся за годы постоянных беспокойств, и чувствовала себя виноватой.

Поступив в колледж, я смирилась с тем, что выпивка — неотъемлемая часть жизни в кампусе. Спиртное связывало нас друг с другом. Николь, Сабрина, Дженни и я пили коктейли по четвергам, пятницам и субботам. От студенческих вечеринок деться было некуда. И, что важнее, я и не хотела никуда от них деваться. Годы, проведенные в Амхерсте, были самыми веселыми в моей жизни, и выпивка, хотя официально она и была запрещена, так что я очень рисковала, была такой же важной частью этих лет, как и пропуски утренних лекций, чтобы выспаться. Я не жалею ни об одной выпитой рюмке, ни об одном похмелье.

После первого курса в Университете Массачусетса я призналась во всем маме. Обещала ей, что буду осторожна, что буду следить за собой, чтобы выпивка не вошла в привычку. Она, наверное, с трудом сдерживала слезы, но знала так же хорошо, как и я, что я сдержу это обещание.

С практической точки зрения мне было жаль, что чем я больше, тем больше мне нужно выпить, чтобы опьянеть. Я грустила из-за калорий. На первом курсе я выпивала по пять-шесть кружек пива за вечер. Но когда я узнала, что алкоголь, особенно в таких количествах, как его пили мы, может легко вернуть обратно весь мой сброшенный вес, если я хотя бы не начну пить что-нибудь полегче, то начала экспериментировать. Мы с девчонками стали размешивать сухой лимонад «Кристал Лайт» (Crystal Light) без сахара и калорий в пластиковой бутылке с тремя частями холодной воды и одной частью водки. Мы назвали этот коктейль «Диско-лимонад». Не знаю, почему мы так любили его: за имя или за то, что мы сами изобрели этот «здоровый» напиток. Дело уж точно было не во вкусе.

В начале третьего курса я перестала худеть. По крайней мере, мне так показалось. Джинсы не становились велики, в зеркале я тоже никаких заметных изменений не видела. Я беспокоилась из-за того, что просто потеряю два с половиной колледжских месяца, хотя могла бы за это время и дальше работать над своим весом. Мне явно предстоял еще долгий путь, и, чтобы пройти его, мне требовалась помощь. Так что первого ноября я записалась на собрание «Анонимные переедатели». Сабрина записалась вместе со мной — она хотела сбросить скромные 6 килограммов. Ступив на ковролиновый пол, какой обычно стелют в конференц-залах, я вспомнила собрание, на которое пошла с мамой Кейт, когда училась в школе. В подростковом возрасте у меня ничего не получилось, но на этот раз я хотела добиться успеха.

Мы с Сабриной взвесились, прежде чем пройти в дальнюю комнату и сесть вместе со всеми. Я осторожно встала на весы, ожидая неудачи. Я очень боялась, что набрала вес. Да и как я могла его не набрать, если поддавалась на разные искушения девять раз из десяти? Когда женщина, которая вела статистику, сказала, сколько я вешу, я изумилась. Я сбросила 5 килограммов. Я улыбнулась ей, облегченно вздыхая, и заметила недоуменное выражение ее лица. Лишь через секунду я поняла ее реакцию. Должно быть, очень немногие из тех, кого ей доводилось взвешивать, радовались тому, что весили 102 килограмма. Но для меня они были прогрессом. Минус 5 кило за два с половиной месяца — это было бы очень мало для лета, когда я прилежно тренировалась каждый день, но я отлично осознавала трудности с едой и выпивкой, с которыми приходилось бороться в университете. Но, несмотря даже на это, я сбросила 5, и по мне даже пробежала волна гордости. Сам факт, что я не набрала вес, уже был маленьким чудом.

На этот раз я сразу решила следовать плану Weight Watchers. После первого собрания ко мне вернулись и мотивация, и целеустремленность. Я человек скрупулезный, так что мне нравились структура, планирование, поставленные цели. Мне было комфортно. Подсчет очков научил меня основам правильного питания и определения размеров порций — я никогда не знала этой совершенно необходимой информации. Оказывается, нужно изучать списки ингредиентов, чтобы узнать калорийность, содержание жиров, белков и клетчатки. Оказывается, важно не только количество, но и качество. Мне нравилось, что передо мной ставили только общую цель — определенное количество очков за день в зависимости от моего веса и роста, — а решала, как именно потратить эти очки, я уже сама. К тому же цельные продукты — конечно, замечательные, прекрасные и полны самых разнообразных достоинств, но иногда я хотела потратить свои очки на брауни, а не на что-нибудь полезное. Даже не иногда, а часто. Мне нравилось, что в план питания можно включить печенье. Не запрещалась вообще никакая еда. Да, торт стоит больше очков, но я научилась его за это уважать. Я научилась наслаждаться моментом, когда тратила пять драгоценных очков на сочный лимонный пирожок, потому что они были особенными — заслуженными и потраченными с любовью.

В те несколько месяцев, что я участвовала в программе Weight Watchers, я следовала плану самостоятельно. Сабрина тоже работала самостоятельно, и когда мы задумывались, не стоит ли бросить, мы находили силу и утешение друг в дружке. Я сходила всего на два собрания: мне было куда комфортнее работать в одиночку, подсчитывая очки. Мне трудно было придерживаться последовательной диеты, так что я начала вести пищевой дневник: что и в каком количестве я ем. Этого действия оказалось достаточно, чтобы изменить мои взгляды на еду и на то, как я ее ценю; я научилась брать на себя ответственность и следить за чувствами голода и сытости. Я отмечала, в какое время дня мне больше всего хочется сладкого, когда мне легче всего, когда тяжелее. Было что-то приятное в том, чтобы сообщать дневнику, сообщать себе, что именно я кладу в свое тело. Я придумала для себя игру типа тетриса. Каждый день я искала способы, как совместить здоровую еду и что-нибудь вкусненькое. Каждую ночь я ложилась спать с чувством глубокого удовлетворения и уверенности, которое лишь росло после каждого успешного дня и недели. Это чувство придавало мне сил. Я стала узнавать о своих маленьких победах, обо всех случаях, когда я могла съесть полдюжины пончиков, а остановилась всего на одном.

То были настоящие вехи. Между ноябрем и январем я похудела еще на 9 килограммов.

За эти шесть месяцев я узнала много нового, причем скорее не о еде, а о себе. Я узнала, что такое борьба, и о порождаемом борьбой чувстве силы. Сейчас я оглядываюсь назад и понимаю, что начало похудения — примерно третья неделя, когда диета наконец превратилась в стиль жизни, — давалось проще, чем время, когда вес начал уходить медленнее. Вначале я была охвачена энтузиазмом. Я очень хотела одержать победу, как и в любой другой задаче, которую ставила перед собой. Хотела победить в битве с весом так же сильно, как, например, в «Своей игре» против Дэниэла.