Консультациями в Центре Михаил дорожил. Не из-за денег, потому что сеансы давали гораздо больше, и вдобавок не нужно было мотаться по пробкам. Центр находился всего в шести километрах езды от офиса, но эти километры пролегали по Покровке, Маросейке, Знаменке, Моховой, Новому Арбату и Смоленскому бульвару… То еще удовольствие ездить в будние дни по этому маршруту. Кто знает — тот вздрогнет, а кто не знает, тому лучше не вдаваться в подробности, так жить легче. Личный «рекорд» Михаила, установленный в декабре прошлого года, равнялся двум часам двенадцати минутам. За это время можно было сходить туда и обратно пешком (шаг у Михаила был скорый и легкий), но не бросать же в пробке машину.

Но и при подобном раскладе игра стоила свеч, потому что, во-первых, пациенты в Центре были не только весьма сложными, но и весьма интересными с профессиональной точки зрения, именно на таких случаях и оттачивается профессиональное мастерство, а во-вторых, быть консультантом Научного центра социальной и судебной психиатрии было статусно, а статус для любого частнопрактикующего специалиста идет на втором месте, сразу же после репутации. Нет, наверное, не на втором, а на первом, ведь репутация определяется в том числе и статусом.

В Центре Михаил и познакомился с Валерием Кирилловичем, крайне приятным в общении человеком и настоящим знатоком своего экспертного дела. Кирилыч не откажет, он вообще мужик с понятием, не буквоед и не зануда.

А почему, кстати говоря, Анна не обратилась в полицию. Не хочет выносить сор из избы? Или просто боится, что ее не поймут? Скорее всего… Какая-то накладная, непохожая подпись… Посмеются и забудут. Вряд ли станут эксгумировать труп на основании подобных «улик». Кстати, а есть что эксгумировать? Может, его кремировали?

Вариант второй — Анна страдает амнезией. Ничего особенного, амнезия встречается и в молодом возрасте. Например — посттравматическая. А иногда и травмы не надо. Случается так, что неприятные воспоминания как бы стираются, вытесняясь в сферу бессознательного, и одновременно блокируются связанные с ними эмоции. Самозащита мозга, так сказать. Что ж, кропотливым трудом можно восстановить стертое, тем более что оно не стерто на самом деле, а только кажется стертым.

Вариант третий — Анна все прекрасно помнит, но, будучи причастной к смерти мужа и чувствуя, как над ее головой, образно говоря, сгущаются тучи, пытается заручиться поддержкой. То есть не поддержкой, а свидетелем, который сможет подтвердить, что с головой у нее не в порядке. Сложный, конечно, путь, куда проще и уместнее было бы валить все на некий голос, якобы приказавший отравить мужа. Но одаренные люди легких путей не ищут, да и представления о симуляции психических расстройств у каждого свои. Кажется, что легко, а на самом деле — ой как трудно. И бесперспективно, если, конечно, врачи не заинтересованы в выставлении определенного диагноза. Михаилу доводилось встречать «у Сербского» симулянтов…

Вариант четвертый, самый простой. Анна решила испытать своего нового любовника. Людям вообще свойственно устраивать своим ближним различного рода испытания как сознательно, так и бессознательно. К месту и не к месту, вовремя и не вовремя, с какой-то конкретной целью и без таковой, с пользой и без пользы. У Анны в анамнезе два неудачных брака. Она вполне может дуть на воду, обжегшись на молоке. Маловероятно, но все же… Надо бы попросить показать накладную. Если Анна выдумала всю эту историю от начала до конца, то, разумеется, никакой накладной она не предъявит. Или признается в обмане, выдав его, к примеру, за неудачную попытку розыгрыша, или свалит все на чересчур ретивую домработницу. Ох уж эти домработницы! Ксения однажды выбросила черновик статьи, которую Михаил писал для одного весьма уважаемого журнала. Увидела мятые листы с исправлениями и кофейными разводами — и выбросила. Совсем готовая была статья. Хорошо еще, что призналась, а то впору было в барабашку поверить. И то, что сырой вариант сохранился в компьютере, тоже хорошо — распечатал и заново отредактировал.

Вариант пятый, самый гадкий из возможных и, по совместительству, самый невероятный. Кто-то неведомый решил втянуть Михаила в какую-то свою игру и начал плести вокруг него сеть… «Кино и немцы», как говорила мать. Бред какой-то. Впрочем, любой бред имеет право на воплощение в реальности, и примеров тому великое множество. Неуравновешенных идиотов вокруг пруд пруди, многие из них со средствами, а уж к психиатрам и психологам у этой публики отмечается прямо-таки нездоровый интерес (откуда же там здоровому взяться?). Маловероятно, конечно, но сбрасывать со счетов не стоит. Надо быть объективным и рассматривать все возможные варианты. Возможные. Происки инопланетян, например, это уже полная чушь, а таинственный недоброжелатель может быть у любого человека.

На шестое предположение, согласно которому у Анны просто такое своеобразное чувство юмора, Михаил и времени тратить не стал. Не тот случай.

«Что представляет собой наша жизнь? — думал Михаил, ожесточенно растираясь полотенцем. — Качели! Вверх-вниз, вверх-вниз. Не успеешь порадоваться чему-то хорошему, как тут же случается какая-то неприятность!»

Задумчивость во время бритья обернулась порезом на подбородке, небольшим, но все равно неприятным. Перед тем как выйти из ванной, Михаил посмотрелся в зеркало и спросил у своего отражения, такого серьезного и сосредоточенного:

— Миш, а оно нам надо?

Отражение чуть помедлило и кивнуло: надо, мол. Что ж, надо так надо.

За завтраком полагалось думать о чем-то хорошем, ведь так и пища усваивается лучше, и позитивный настрой на весь день формируется, но сегодня о хорошем совсем не думалось. С Анны мысли Михаила переключились на Тамару.

Странный человек Тамара, шкатулка с секретом. При знакомстве производит одно впечатление, на сеансах совсем другая, в Анниных рассказах предстает совершенной фурией. Однозначно можно сказать, что Тамара несчастна и страдает. Ей тяжело, это так, но положение у нее не самое плохое, бывает и хуже, много хуже. Деньги способны решать многие проблемы, не все, конечно, но многие. Итак, что мы имеем?

Пытаясь составить психологический портрет Тамары, Михаил, стараясь быть полностью объективным, придирался к каждому своему выводу, к каждому умозаключению. В результате так ничего не составил, отложил на будущее. Сегодняшний сеанс Тамара пока что не отменяла и, возможно, не отменит. Надо будет попытаться извлечь как можно больше пользы из каждой встречи.

А что делать со слежкой, продолжающейся уже вторую неделю? Бежевая «Нексия» и синяя «Соната» меняли друг друга по не совсем понятному графику, то через сутки, то через двое, но одна из машин постоянно ездила следом за Михаилом. Может, нанять детективов, которые проследят за теми, кто следит за ним…

Круговорот слежки в природе. Да ну их, этих детективов, тем более что знакомого, доверенного детектива у Михаила не было, а к незнакомым он относился с настороженностью. Кто их знает? Вполне могут договориться друг с дружкой и, объединив усилия, сообща водить Михаила за нос. Рыбак рыбака видит издалека, ворон ворону глаз не выклюет и так далее… Да и не мешает особо эта слежка. Нервировать нервирует, а мешать не мешает.