А во время поворота с Земляного Вала в Большой Казенный переулок Михаилу стало страшно. Не так, как бывало иногда во сне, но близко к тому. Страх можно было бы назвать беспричинным, если бы беспричинные страхи существовали в природе. Нет, причина у страха есть всегда, только не всегда тот, кто боится, эту причину осознает.

«В воскресенье возьму тайм-аут, запрусь дома, отключу все телефоны и покопаюсь в себе», — решил Михаил, паркуясь на стоянке у офиса.

Обращаться за помощью к коллегам ему не хотелось. Лучше уж разобраться с собой самому. Не так уж все запущено, чтобы требовалось постороннее вмешательство.

До воскресенья было шесть дней. С одной стороны, шесть дней не срок. С другой — целая вечность. Бог сотворил мир за шесть дней.

А ведь надо было оставить «железного коня» возле дома, раз уж пришла в голову такая мысль! Мысли просто так не приходят, правда, иногда это становится ясно слишком поздно. Когда уже ничего нельзя поделать.

Или надо было выйти из офиса на десять минут раньше, до того как на выезде со стоянки столкнулись «Лексус» адвоката Аристаркина и незнакомая Михаилу «бэха-пятерка». Аристаркин выезжал, водитель «пятерки» въезжал, кто-то кого-то не заметил, и в результате «Лансер» Михаила оказался блокированным на стоянке. Не один, а в компании еще трех автомобилей.

Аристаркин, обычно такой вежливо-вальяжный, орал на водителя «пятерки», лобастого крепыша с перебитым носом. Слова при этом употреблял самые разные, как просто оскорбительные, так и нецензурные. Крепыш не оставался в долгу, поливая Аристаркина отборной бранью, и выражал сомнение как в умственных способностях оппонента, так и в его водительских навыках. Двое из собратьев Михаила по несчастью стояли чуть поодаль и без особой надежды на успех просили спорящих освободить проезд, но Аристаркин с крепышом не обращали на них внимания. Да и не стали бы они трогаться с места до приезда сотрудников ГИБДД.

Трезво оценив ситуацию (пока приедут, да пока оформят — это же целая вечность пройдет), Михаил решил оставить машину на стоянке и ловить такси. На Покровке шансов было мало, поэтому он быстрым шагом дошел до Садового кольца. Третий из остановившихся на взмах руки водителей взялся отвезти его к Тамаре за три тысячи. Михаил предложил полторы, сошлись на двух и поехали. Водитель попался хороший — вел свою «Октавию» ровно, аккуратно, не врубал на всю катушку шансон и с разговорами не приставал. Михаил время от времени оборачивался, но бежевой «Нексии» сзади так и не увидел. «Жди-жди, пока я выеду, — злорадно подумал он. — До утра прождешь».

Ехать далеко пассажиром удобно — можно полностью отрешиться от действительности, в том числе и от дорожной обстановки, отдохнуть, подумать. Михаил даже выстроил в уме план, позволяющий ненавязчиво подвести Тамару к нужным темам.

— Далеко, — сказал водитель, останавливаясь у въезда в поселок.

В голосе его явственно звучал намек на то, что неплохо бы было прибавить сверх уговоренной платы.

— Неблизко, — согласился Михаил, передавая водителю две тысячные купюры. — Спасибо.

Михаил всегда соблюдал взятые на себя обязательства и ожидал того же от других. Пытаться повысить стоимость услуги после ее оказания — это, мягко говоря, неприлично.

Подойдя к знакомому крыльцу, Михаил посмотрел на часы. Нормально добрался, до начала сеанса оставалось десять минут. Опоздать было бы не страшно — ехать далеко, пробки, но приезжать вовремя вне зависимости от всяких там непредвиденных обстоятельств приятно. Преодолел, превозмог, прогнул этот изменчивый мир под себя. Молодец, одним словом.

Дверь Михаилу открыла Анна. Сегодня она была одета очень просто — свободная футболка, линялые джинсы с прорехами, волосы собраны на затылке в маленький (слово «куцый» Михаил применить не мог) хвостик, на ногах обычные и хорошо разношенные балетки. Анна улыбнулась особенной, очень теплой улыбкой и удивилась:

— А я не слышала, как вы подъехали.

— Я подошел, — по-прежнему избегая личных местоимений, ответил Михаил. — Машину пришлось оставить возле офиса, потому что два адских водителя совершенно не вовремя заблокировали выезд. Такси я отпустил возле шлагбаума, не хотелось ради двухсот метров вас беспокоить.

Незнакомую машину охранники не пропустили бы до тех пор, пока не получили подтверждения от жильцов. Охранялся поселок строго, во всяком случае — на первый взгляд.

— Можно было и побеспокоить, — Анна снова улыбнулась, но улыбка уже была дежурной. — Пойдемте, Михаил, Тамара ждет вас. Она к вам та-а-к прониклась…

— По-научному это называется «перенос», — прокомментировал Михаил, делая вид, что не заметил иронии. — Пациент переносит на психоаналитика свои чувства. Перенос может быть позитивным или негативным. Любовь и ненависть идут по жизни рука об руку.

Тамара выглядела хорошо или просто хорошо поработала над своим лицом, приглушенное освещение не давало возможности внести ясность, да Михаилу этого и не требовалось. Не столь важно, как выглядит пациент перед сеансом, важен внутренний настрой на работу над собой.

Тамара улыбнулась Михаилу, смотрела приветливо, Анну назвала Анечкой и поблагодарила ее за то, что она встретила гостя. Можно работать.

Сеанс начался с паузы, растянувшейся на несколько минут.

— Я все никак не могу сосредоточиться, — вздохнула Тамара, — боюсь, что сейчас вспомню что-то нехорошее про себя, как я сказала что-то не так или сделала что-то не то.

— Вспоминайте, Тамара, — ободрил Михаил, — вспоминайте, если вам хочется вспомнить. Мы же договорились говорить обо всем. Помните сравнение с окном поезда?

«Представьте, что мы с вами едем в поезде, вы смотрите в окно и рассказываете мне обо всем, что видите», — это классическое сравнение.

— Сравнение я помню, — кивнула Тамара. — Мне как-то странно… не по себе, потому что… Я не могу этого объяснить… Я хотела бы знать, что со мной… Вчера много читала про раздвоение личности. Подряд, все, что нашла в Интернете, но толком ничего не поняла. Это такое напряжение… Не знаю, наверное, я не буду говорить об этом…

— Можно сотни раз обдумывать свои проблемы, но в большинстве случаев избавиться от них в одиночку не удается, — заметил Михаил. — Наоборот, становится хуже, потому что концентрация внимания на ситуации приводит к «застреванию», и в результате психическая травма усугубляется. Если усердно ковырять болячку, то недолго и до кости доковыряться.

— Да-да, вы правы, Михаил, — согласилась Тамара. — Что ж, я расскажу… Кому рассказать, как не вам? Со мной происходит что-то странное… На прошлой неделе я нашла в столовой одну очень странную бумажку. Она лежала в серванте, в стопке салфеток, только уголок торчал наружу. Я заинтересовалась, потянула, и оказалось, что это бланк заказа на бруфарин. Вы знаете, что это такое?

Михаил не поверил своим ушам.

— Простите, какой бланк заказа? — переспросил он.