Так вот, дверь оказалась заперта, а это было смерти подобно. Вы догадываетесь, что с нами бы сталось, если б в Апелдорне нас обнаружили в одном купе с мертвым фрицем. Но, как известно, из любой, даже самой безвыходной ситуации всегда можно найти выход. Один из ребят вскрыл замок штыком от винтовки убитого фрица. И когда поезд снизил скорость, мы выпрыгнули друг за другом, все девятеро. Одному из нас это стоило жизни. Приземляясь, он ударился головой о бетонный столбик рядом с полотном.

– И немцы вас не увидели?

– Увидели. И ну палить из окошек. Но было довольно-таки темно, а поезд, к счастью, не остановился, так что они ни в кого не попали.

Но потом нам не повезло. Мы сидели неподалеку от насыпи, все восемь человек, и обсуждали, что делать дальше – двинуться куда-то вместе или разойтись в разные стороны. В это время как раз и появился немецкий патруль. Глупое совпадение. Само собой, железную дорогу регулярно патрулируют, но кто мог знать, что фрицы покажутся именно в это время и в этом месте… Короче говоря, мы услышали их шаги и юркнули в дренажную канаву. Но они явно тоже что-то заметили, потому что один из них вдруг как гаркнет: «Стоять! Пароль!»

Не успел он это рявкнуть, как один из нас, Крейн, принялся палить по немецкому патрулю из автомата. До лагеря Крейн был командиром какого-то подразделения и потому сообразил прихватить автомат того фрица из нашего купе. Первой же очередью он положил троих. Остальные фрицы из патруля попрятались кто куда и открыли ответный огонь. Кроме Крейна, никто из наших не мог ничего сделать, ведь у нас не было оружия. Тогда Крейн заорал нам:

– Валите отсюда, а я их здесь задержу!

Мы уползли прочь по канаве и разбежались по разным убежищам. Я еще долго слышал вдали выстрелы. Не знаю, удалось ли Крейну уйти живым, не удивлюсь, если и удалось, потому что он парень отчаянный, такой без боя не дастся.

Ну а обо всём остальном я вам уже рассказывал. Следующий день я просидел в кустах у дороги, а ночью приплелся сюда.

Дирк явно устал от своего долгого рассказа. Подсунув руки под голову, он откинулся навзничь на лежанке из листьев.

– Ты теперь не можешь ходить? – сочувственно спросил Михиль.

– Немножко могу, иначе как бы я сюда дотащился от железки. После войны пойду к хирургу, может быть, с ногами еще можно что-нибудь сделать. А глаз и нос сами пройдут. Те синяки и ссадины, что вы сейчас видите, я заработал, когда сиганул с поезда. Не совсем удачно приземлился. Ну да не будем об этом. Всё уже в прошлом, так что бог с ним. А вот что меня интересует – так это выяснить, кто у нас во Вланке предатель.

– Я считаю, что Схафтер.

– Думаешь? Тогда объясни мне, пожалуйста, почему он не выдал всю подпольную организацию. Он ведь всех знает!

Михиль не смог ответить на этот вопрос.

– Давайте теперь я расскажу всё, что мне известно?

Дирк закрыл глаза.

– Лучше завтра, – с трудом прошептал он.

Рассказ Дирка произвел на Михиля огромное впечатление. Весь остаток дня и вечер он мог думать только об услышанном. Мама заметила, что сын погружен в себя больше обычного, но ни о чём не стала спрашивать.

Значит, всё это происходит на самом деле. Михилю вспомнились слова отца: «На войне всегда и везде творятся ужасные вещи. Не думай, что виноваты в них только немцы. Нет, голландцы, англичане, французы – любой народ, когда идет война, прибегает к такому грубому насилию, от одной мысли о котором в мирное время стынет кровь. Поэтому, Михиль, не давай себя обмануть, не верь, если тебя попытаются убедить, что в войне есть романтика – романтика геройства, доблести, самопожертвования, приключений. Война – это физические страдания, горе, пытки, тюрьмы, голод, лишения, несправедливость. А романтики в ней нет ни на грош».

Он, Михиль, наверняка не выдержал бы тех испытаний, через которые прошел Дирк. Юноша восхищался своим старшим товарищем. Как хорошо, что Дирку удалось вырваться из рук палачей. Надо как можно скорее рассказать об этом его матери. Михиль всё время следил за домом соседей. Ближе к вечеру он наконец-то заметил, что менейр Кноппер куда-то уходит. Михиль тут же перепрыгнул через живую изгородь, отделявшую их сад от соседского. Мать Дирка он застал в саду за домом, где она выкидывала картофельные очистки.

– У меня есть для вас новости, – приблизившись к ней, тихо проговорил юноша. – Давайте войдем в дом.

– Новости? Насчет Дирка?

Михиль кивнул. Они вместе проследовали на кухню.

– Плохие новости? Как тебе удалось что-то узнать?

– У меня хорошие новости. Даже очень хорошие. Но обещайте мне, что не скажете никому ни слова и не будете меня ни о чём расспрашивать.

– Конечно, конечно, – заверила мефрау Кноппер.

– Дирк сбежал от немцев. Теперь он в безопасности.

Мефрау Кноппер тотчас забыла о данном слове.

– Где он? Откуда ты знаешь? Я могу с ним встретиться? Как он убежал? Почему не пришел домой?

– Это слишком рискованно, – ответил Михиль. – Он более или менее здоров, больше ничего рассказать не могу. Ему нужна пища. Дирк просит вас раз в неделю собирать посылку с продуктами, а я буду ему относить.

– Я обязательно соберу для него еды! С радостью! Но мужу-то я могу это сообщить?

– Можете передать ему, что Дирк в безопасности, но о том, что сказал вам это я, лучше умолчать. А кроме менейра Клоппера – никому ни слова.

– Обещаю. Самый последний вопрос: он здесь, во Вланке?

– Дирк прячется на колокольне в Лютьебруке, – решил скрыть от нее правду Михиль. – До свидания, мефрау Кноппер. И еще раз очень вас прошу: ни в коем случае не говорите менейру Клопперу, что узнали о Дирке от меня.

– Да-да, конечно. Продукты я соберу к завтрашнему дню. Но расскажи мне хоть что-нибудь еще. Я могу к нему сходить повидаться?

– Нет, это невозможно. Мне очень жаль, но осторожность превыше всего, – возразил Михиль. – Мне уже пора.

– До свиданья, Михиль. И спасибо тебе, дружок. Я так рада новостям о Дирке!

Юноша отправился домой с легким сердцем. Он не сомневался, что мама Дирка соберет столько продуктов, что хватит и на Джека, так что одной проблемой будет меньше.

* * *

На следующий день был черед Эрики идти в укрытие. Михиль решил ей всё рассказать, ведь она в любом случае увидит в землянке Дирка. Поэтому они пошли туда вместе, вернее, сперва в путь тронулся Михиль с увесистым свертком от мефрау Кноппер, а минут через десять к нему присоединилась Эрика.

Дирк чувствовал себя значительно лучше, чем накануне, и выразил готовность выслушать историю Михиля. Юноша поведал обо всём случившемся с ним за последние месяцы. Описал поминутно, что происходило с письмом, после того как он получил его из рук Дирка. Рассказал, как у него не получилось отнести конверт Бертусу, потому что за ним увязался Схафтер, и как он в итоге добрался до Яннехин только на следующий день, и как тот же самый Схафтер показал немцам дорогу к дому фермера.