– А ее любовник? У нее ведь был любовник?

Я все никак не могла привыкнуть к тому, что передо мной сидит брат – копия Захара. Так и хотелось потрогать, почувствовать реального человека, а не призрака.

– У нее не было любовника, насколько мне известно, – сказала я, пожав плечами. Чтобы я рассказывала мужу Беатрисс о ее похождениях? Это уж слишком… И он словно прочел мои мысли:

– Послушай, я понимаю, ты ее подруга, причем самая близкая, и Берта умерла, ты не можешь предать ее после смерти… Но соседи слышали мужской голос. Берта ссорилась с каким-то мужчиной незадолго до смерти, понимаешь? Он мог ее убить. И я должен найти его.

Уже не первый раз я слышу о мужском голосе. Любовник? Муж в командировке, любовник в кровати. Какая пошлость.

– У нее был один знакомый. – Я даже съежилась от собственных слов, но не могла не рассказать о геологе, о котором мне рассказывала Беатрисс, потому что и сама хотела бы знать, кто стоит за ее внезапной смертью. – Сосед по лестничной клетке. Кажется, геолог, она рассказывала, что бывает у него дома… Он объездил весь мир, по ее словам, у него в квартире разные сувениры, африканские статуэтки, маски, головка Нефертити из золота, серебряные вазы, а на полу – шкура зебры… – повторяла я слова Беатрисс.

Борис опустил голову.

– Я тоже знаком с ним, ему недавно исполнилось восемьдесят пять лет…

Ай да Беатрисс… Выдумала себе любовника… Не могла жить без тайн, без фантазий, без того, чтобы не заморочить мне голову. Только зачем она придумала роман именно с этим стариком, неужели нельзя было выдумать что-нибудь поинтереснее? Или сказала первое, что пришло ей в голову? Но ведь я же видела блеск в ее глазах, когда она говорила мне о своем любовнике. У нее, несомненно, был любовник, с кем она вчера ночью выясняла отношения, да так и не выяснила, не разобралась в себе, запуталась… Выходит, теперь мне придется нести на своих плечах необъятное чувство вины за смерть Беатрисс? Но и это все догадки. Мы ничего, абсолютно ничего не знали о ее личной жизни. Ни я, ни ее муж – Борис Пожаров.

– Поверь, Борис, больше я ничего не знаю и рассказать не могу. Ты обещал поговорить со следователем, чтобы нас с Марком оставили в покое. У нас свадьба послезавтра.

Мы с Марком носились с нашей свадьбой как с писаной торбой. И какие бы напасти ни обрушивались на наши грешные головы, все равно мы должны были во что бы то ни стало провести это мероприятие и наконец успокоиться.

– Я надеялся получить ответы на свои вопросы, – проговорил чуть слышно Борис. – Я любил Берту, так любил, что даже простил ей смерть своего брата, но не могу простить ее собственную смерть. Я должен узнать, кто ее убил. Она слишком любила жизнь, чтобы стрелять себе в сердце. К тому же она была слабой женщиной, неспособной на такое…

Я усмехнулась про себя. Эта слабая женщина зарезала Захара. Ножом. Тоже мне, нашел слабую женщину. Эта слабая женщина, не моргнув глазом, сунула этот нож мне в карман – почти как зарезала, вспорола всю мою жизнь… Беатрисс всегда брала от жизни все, что хотела, и никогда не останавливалась на достигнутом. Да, может, она и боялась мышей, но это не показатель ее беспомощности… Она всегда хотела казаться такой слабой, беззащитной и хрупкой, чтобы ей помогали, чтобы ей всегда шли навстречу, чтобы оберегали… На деле я оказалась куда более слабой, чем она. Но в одном он был прав, этот ее новый муж, Беатрисс слишком любила жизнь, чтобы в расцвете лет – она была хороша, как никогда раньше, – вот так просто взять и прострелить свое сердце… Она любила свое тело, берегла его, ухаживала за ним… Нет, Борис прав, как прав и следователь – это не похоже на Беатрисс, она не могла застрелиться. Значит, кто-то ее убил. Но за что? Из-за ревности. Самое подходящее для такой красивой женщины, как она.

– Борис, я ответила на все твои вопросы. Как видишь, ни я, ни Марк не имеем к смерти Беатрисс никакого отношения. Я рассказала тебе все, что знала, восстановила все временны́е пробелы прошлой ночи. А теперь, будь добр, пообещай мне, что и ты сделаешь для нас кое-что… Пообещай, что поговоришь со следователем и убедишь его в нашей непричастности к смерти Беатрисс.

Борис в ответ на мою просьбу состроил мину человека, у которого вдруг лопнуло терпение и он собирается наконец высказать все, что думает:

– Послушай, Изабелла, что ты разыгрываешь здесь спектакль? А твой жених и вовсе уснул… Ну-ка, просыпайся, мать твою, адвокат! – И он грубо пошевелил плечо задремавшего Марка. Мне подумалось тогда, что, видимо, Марк сильно понервничал, раз уснул в самую, можно сказать, ответственную минуту, когда его невесту собираются обвинить во всех смертных грехах. Мне было его жаль и в то же время непонятно его поведение, словно это вовсе и не Марк… Мой Марк вместо того, чтобы спать, сделал бы все возможное, чтобы оградить меня от этого типа с лицом Захара, и говорил бы вместо меня. На то он и мой жених. На то он и адвокат.

Марк открыл глаза и, судя по его лицу, мгновенно оценил ситуацию, поднялся с ковра и пересел в кресло. Я знала, что сейчас последует. Чувствовала, а потому вся напряглась. Борис тоже выпрямился, расправил спину, плечи, словно готовясь к схватке.

– Значит, так, ребята. Если вы не круглые идиоты, то должны понимать, что Изабелла – первая подозреваемая в убийстве моей жены, Берты. Только у тебя, дорогуша, был настоящий, можно сказать, мотив убийства своей лучшей подруги. И я, и следователь, мы все об этом знаем, как знаем и то, кто убил в свое время Захара. Но смерть Берты развязала мне руки…

– А мог бы и помолчать, – коротко заметила я, имея в виду, что как раз смерть Беатрисс должна была, наоборот, закрыть ему рот и не позволить рассказывать о том, что его жена – убийца. Он же сейчас бравирует этим знанием, чтобы теперь уже по-настоящему, надолго упечь меня за решетку…

– Это ты убила ее. – Он ткнул указательным пальцем в меня. – Ты. И ты поплатишься за это.

– Борис, это надо доказать, – устало проговорил мой адвокат. – И хватит патетики. У тебя на носу похороны жены, а ты тут устраиваешь дешевые спектакли, воруешь людей, – он имел в виду себя, ведь это же, как я поняла, Борис вытащил Марка из дома, предварительно разбив ему нос. – А что, если это ты сам довел ее до самоубийства, а теперь, прикрываясь Беллой и теми непростыми взаимоотношениями, которые сложились у них с Бертой, пытаешься увести следствие от правды?.. Ты только что услышал о том, что Белла и Берта дружили с детства. Ну не могли они друг без друга жить. Беатрисс всю жизнь опиралась на Беллу, как на спасительный костыль, а потом и вовсе села ей на шею и погоняла ее… А вот какие отношения были у тебя с женой – непонятно. Как могло случиться, что она так быстро, просто-таки молниеносно, вышла за тебя замуж? И это при том, что она безумно любила Захара. Так любила, что убила, потому что не могла представить себе его с другой женщиной. Я лично очень хорошо понимаю ее. Но не оправдываю, разумеется… Уж не шантажировал ли ты ее, а, Борис?

Надо было видеть лицо Бориса в эту минуту. Глаза его налились кровью, лицо, особенно скулы, порозовело, кончик носа стал белым, а на лбу выступили капли пота.