– Ужасно хочется пить, – хрипло сказала Дара, лежа рядом с вице-президентом, которого, как оказалось, звали просто Лёня. Почему-то это ей показалось ужасно смешным, она и сейчас хихикнула про себя – Лёня, ну надо же!

– Там в баре есть вода, – лениво ответил Лёня. – А мне захвати коньячку.

– Мог бы и подать даме, как настоящий джентльмен! – фыркнула Дара и тут же прикусила язычок: вот подставилась! Возьмет сейчас и скажет, что никакой дамы тут не видит!

Но он сказал совсем другое:

– Да какой из меня джентльмен, ты что. Я обычный российский мужик, выросший при развитом социализме.

– А-а, ну тогда понятно! И кого я прошу, действительно…

Дара полезла через Леонида к краю необъятной кровати, а он легонько шлепнул ее по попке:

– Давай-давай, детка! Услужи старику.

– Тоже мне, старик нашелся… Мужчина в расцвете лет!

– А тебе сколько?

– Все мои! – ответила Дара, возвращаясь с питьем.

– Ну-ка, ну-ка! Поставь всё сюда и повернись! Хочу рассмотреть твою красоту.

– Да ради бога! Любуйся! – Она эротично повертелась перед ним.

– Ах-ах-ах, что мы умеем! Грудь-то своя? Или силиконовая?

– Ну, силикон! И что?

– Да ничего. Грудь у тебя силиконовая, волосы крашеные…

– Тебе что-то не нравится? Только что все прекрасно устраивало.

– Характер строптивый. Но талант настоящий.

– Понимал бы что!

– Ну ладно, иди сюда. Надулась, дурочка. Красивая ты, красивая! И голос великолепный. Это ж я тебя пригласил.

– Ты?

– Я. Слышал тебя в джазовом клубе. Понравилась. Хорошо поешь. А что это за имя такое – Дара? Сама придумала?

– Это псевдоним. А на самом деле – Дарья.

– Вон как! Стало быть, ты – Дуся?

– Сам ты Дуся! Дуся – от Евдокии, а я Даша.

– Это мне нравится: Даша, Дашенька! – Леонид повернулся и лег сверху, прижав Дару к постели. Провел пальцем по ее щеке и губам и повторил: – Дашенька…

– Не надо, – жалобно попросила Дара. – Пожалуйста, не называй меня так! Я очень прошу! Хочешь, зови Дусей…

– Почему же? – Он легко поцеловал ее в губы и улыбнулся.

– Потому что Дашенька давно умерла. А я жива.

«Зачем, зачем я все это говорю? – в ужасе по-думала Дара. – Я сошла с ума…»

– Что же с тобой случилось, детка?

– Ничего!

– Значит, не зря ты именно эту песню выбрала, чтобы меня поразить? Как там: «Лей теперь слезы по мне – как я лила их по тебе». Это по кому же ты лила слезы?

– Ну что ты в душу лезешь? Хочешь меня – так возьми, а в душу не лезь!

Леонид засмеялся и поцеловал ее совсем по-другому, даже укусил слегка:

– Взять – это всегда пожалуйста! Это я умею: взять свое. Вот отдавать не очень получается.

Они стали встречаться каждую неделю: чаще всего Дара приезжала к Лёне, но иногда он вывозил ее куда-нибудь на уик-энд. Дара никак не могла разобраться, что за человек Лёня: обычно она сразу понимала, как следует вести себя с очередным мужчиной. Может, потеряла квалификацию на Алымове? Он верил всему, что она говорила, и управлять им было так легко! Вот и расслабилась, вот и вляпалась в развод. Просто счастье, что он оказался таким благородным придурком – оставил ей все!

Или дело в том, что Лёня на двадцать лет старше? Опытнее? Дара не всегда понимала, когда он шутил, а когда говорил серьезно. И ей все больше казалось, что она просто забавляет его, как экзотическая дрессированная зверушка, которая порой шипит и может оцарапать, но пугается, стоит только хлопнуть сложенной газетой – отец так пугал кота, чтобы тот не лез на стол. Ну и ладно, забавляет так забавляет. Пусть. Лёня иной раз задавал ей странные вопросы, хотя в душу больше не лез. В один из вечеров он вдруг спросил, рассеянно поглаживая ее по спине:

– А скажи, детка, что бы ты сделала, если бы у тебя вдруг стало много денег?

– Очень много? Как у тебя?

– Ну, у меня не так уж и много.

– Да конечно!

– Ну, так на что бы потратилась?

– На театр!

– На что?

– Я бы завела театр! Музыкальный театр. Такой… шикарный! Настоящий. Сцена со всякими штуками – ну, чтобы взлетать вверх можно было, всякое такое. Оркестр, кордебалет. Ставили бы мюзиклы! «Кошки», «Чикаго»! Концерты можно было бы устраивать, джазовые вечера, приглашать кого-нибудь… Дайану Кролл, например! А? Как тебе идея?

– Здорово.

– Нет, правда?

– Правда. Я куплю тебе театр, если ты выйдешь за меня замуж.

– Что?

– Ты прекрасно расслышала. Мм, какая же у тебя кожа, просто атлас! Ну-ка, повернись, детка!

– Лёня! Ты это серьезно?

– Конечно, серьезно. Еще повернись…

– Ой…Что ты делаешь?!

– А на что это похоже? Ну как, ты согласна?

– Знаешь, очень трудно отказать… когда находишься в таком положении… ах…

Дара все равно не поверила – разыгрывает, как всегда! Он любил поставить ее в какую-нибудь идиотскую ситуацию, а потом долго донимал дурацкими насмешками, утверждая, что пытается воспитать в ней чувство юмора. Вот идиот! Но если он купит ей театр, пусть хоть ногами топчет! Вообще-то она и так согласилась бы замуж выйти. Кто же в здравом уме ему откажет-то?! Нет, все-таки он странный… Через неделю Лёня вручил ей кольцо, и Дара никак не могла успокоиться: значит, все это правда?! Все по-настоящему?! Она с трудом удерживалась, чтобы каждую секунду не любоваться бриллиантом, и хвасталась им направо и налево. Как удачно, что ей подвернулся Алымов! Она вспомнила его мрачное лицо и захихикала.

А Алымов против собственной воли тоже целый день вспоминал Дару – в самые неподходящие моменты. Он старался думать только об Асе, но бывшая жена без спросу влезала в его мысли, и он чертыхался, раздражаясь все больше и больше, и с нетерпением ждал антракта, когда должна была подъехать Ася. Но она не явилась. Ася вышла с работы вовремя, но в школьном дворе ее вдруг окликнули. Ася обернулась – кто еще там? И вдруг побежала сломя голову прямо по сугробам, и кинулась на шею, и стала целовать, бормоча:

– Слава богу, ты жив, жив! Куда ж ты пропал-то? Я всю голову сломала! – потом отстранилась, вгляделась в неожиданно бородатую физиономию Эдика и спросила уже совсем другим тоном: – Ты где был все это время, придурок?!

– Ну ладно, прям сразу – придурок! Вечно ты… У меня такие проблемы, не представляешь!

– Это ты еще не знаешь, что такое настоящие проблемы! Пойдем!

Ася решительно потащила Эдика за рукав – еще не хватало, чтобы их увидел кто-нибудь из школы! Они сели в одном из ближних дворов на скамейку около качелей.