«Толингар рассчитывал добраться до Гиблого плато, а затем до Ноил Дор, но понимал, что сделать это любым наземным способом невозможно. Тут не помогли бы даже известные с давних времен парусные ледоходы, благодаря которым треоглунцы изучали и покоряли горы Земель Ворватоила. Такой ледоход способен при должном управлении взбираться на отвесные скалы и одолевать малые воздушные расстояния над скальными трещинами.

В годы Третьей Месатоланской войны Объединенные племена Снежного Треоглуна для защиты от кочевников-иннаитов отправляли целые подвижные города, полностью составленные из таких ледоходов – при благоприятной погоде они могли за сутки одолеть сотню верст ледяных полей, выставить плетеные стены, скрепить их льдом и подготовить к натиску настоящей армии. Такая подвижность защиты лишила кочевников всякого преимущества и впоследствии вынудила отступить.

Парусные ледоходы вместе с переселенцами Эниона Прародителя оказались в Землях Эрхегорда и были здесь усовершенствованы, но даже после этого они оказались бесполезны при попытке одолеть Гиблые сопки – дальше Ребровного поля ледоходы пройти не смогли и в наши дни чаще используются не для исследований или сражений, а для простой перевозки торговых грузов.

В те годы огневые воздухоплавы, так же известные, как тойланты, еще не были под запретом в Землях Эрхегорда. Их собирали исключительно в Артендоле, используя материалы, привезенные из Земель Молонтина. Это были нелепые и по-своему хрупкие приспособления. Огромный сшивной шар из промасленной ткани наполнялся горячим воздухом, который получался от сжигания семян мукты. Семена засыпались в соответствующую печь, стоящую в плетеной люльке, там же располагались люди и поклажа. Высоту, на которую поднимался тойлант, определяло количество горящих семян, и правильная регулировка полета требовала определенных навыков.

Именно воздухоплав был избран Толингаром для путешествия к Северному пределу. Собрав все необходимое, он прибыл в Вересковую долину, где оформил дозволение пройти тогда еще закрытый для большинства путников Вьюжный зев. Оказавшись по другую сторону Кумаранских гор, Толингар был вынужден четыре месяца жить в гостевой пристройке северного форпоста, тогда еще расположенного в изножье горы Мунктуй. Толингар ждал Лазурного затишья, случавшегося два или три раза в год и на целые сутки освобождавшего от непогоды все непроглядное пространство от Ребровного поля до Гиблого плато.

Воздухоплав не был рассчитан на полеты в мороз, однако Толингар учел это и еще в Артендоле нанял мастеров внести соответствующие изменения в конструкцию тойланта. Ни чертежей, ни каких-либо записей те мастера не сохранили, так что окончательное устройство воздухоплава неизвестно.

Дождавшись Лазурного затишья, Толингар отправился в путь. Стражники северного форпоста наверняка догадывались, что его целью был Ноил Дор, однако не стали ему мешать, подкупленные или просто уверенные, что Толингар уже не вернется.

Первый же час полета показал, что в холодном воздухе управление тойлантом становится вдвойне неудобным. Необходимость перетягивать рулевые канаты, изменять положение противовесов и определять количество горящих семян осложнялась тем, что над Ребровным полем даже в Лазурное затишье проходили переменчивые и часто сталкивающиеся друг с другом ветра.

Толингар рассчитывал за отведенные ему сутки добраться до Гиблого плато. Окопаться, вырыв в снегу глубинный дом, какими некогда пользовались кочевники-иннаиты. Исследовать плато, насколько это позволят царящие там вьюги, после чего в ближайшее затишье вернуться назад, к северному форпосту. Так Толингар хотел доказать доступность предгорий Северного предела – возможность построить на плато лагерь, из которого в дальнейшем путешественники смогли бы подняться к Ноил Дору.

Ничего из задуманного ему не удалось.

Толингар вылетел на рассвете, едва над Северным пределом поднялось лазурное зарево – верный предвестник затишья. В тихую погоду воздухоплав лишь первые тридцать верст летел в нужном направлении, сохраняя при этом добрую скорость. В дальнейшем он стал резко терять высоту и значительно отклонился на запад. Как выяснилось, несмотря на всю подготовку, ткань воздухоплава оказалась неприспособленной для долгого пребывания в таком холоде.

Толингар упал за безымянным ледяным хребтом, к западу от Ребровного поля, так и не долетев до Гиблых сопок. Стражники северного форпоста не думали его искать – были уверены, что путешественник погиб вместе с тойлантом, да и прежде никто так далеко не забирался на северо-запад от Вьюжного зева.

Через три недели Толингар вернулся. Ему удалось восстановить поврежденный воздухоплав, а главное, обследовать место, куда он упал. Так были открыты Гейзерные топи – настоящий оазис в долине холода и смерти, прежде скрытый за безымянным ледяным хребтом, постоянную дымку над которым считали разносами, снегами и жестокими вьюгами.

За три года Толингар успел шесть раз перелететь в тогда еще не названные Гейзерные топи и вернуться обратно (см. ис. 216 Арх. 93-2). В общей сложности он прожил там больше четырех месяцев. За этот срок успел составить точную карту с указанием горячих источников, растений, животных и мест, намеченных им для постоянных лагерей. Совершив седьмой перелет в Гейзерные топи, Толингар уже не вернулся. Он только успел сообщить, что планирует приступить к изучению единых выходов горячей воды на севере от открытого им оазиса.

Точная причина гибели Толингара не установлена. Наиболее вероятным считается осколочный вой. Впрочем, это не объясняет, почему исследователи не нашли ни остатков воздухоплава, ни временного убежища с припасами, о котором рассказывал Толингар. Так или иначе прошло девять лет, прежде чем Вольмар Адельвит, девятый Венценосец из рода Эрхегорда, позволил собрать в Гейзерные топи полноценный караван, целью которого было обследовать оазис и определить его пригодность к заселению.

Путь, занимавший у Толингара чуть больше шести часов на воздухоплаве, стоил каравану двенадцати дней тяжелейшего перехода. Точное число погибших людей неизвестно. В записях остались только сообщения о гибели семи снежных мулов и девяти запряжных майкр (см. ис. А-44 Арх. 21-635). Так был совершен первый переход на дороге, в дальнейшем названной Северной стрелой и до сих пор почти в точности повторяющей все изгибы и ответвления, по которым шли первопроходцы.

Самым сложным участком в те годы оказался последний хребет, теперь названный Хребтом Толингара. За ним открывался прямой спуск в Гейзерные топи.

Путешественники до последнего мгновения не верили рассказам Толингара, считая, что существование во льдах настолько богатого и просторного оазиса невозможно. Многие опасались найти утлый разлом или единичный гейзерный выход, но в итоге должны были признать, что всех слов Толингара не хватило, чтобы описать красоту и величие Гейзерных топей».