– Тебе нравится «Черри Гарсиа»?

Тебе нравится «Черри Гарсиа»?

Она произнесла это так невинно, как будто он был подростком, с которым она пела в церковном хоре, и его воображение еще не заходило дальше поцелуев. Но Нокс уже много лет не переступал порога церкви. Вздумай он сделать это сейчас, его, скорее всего, охватило бы всепожирающее пламя.

Он смотрел на Брайар, замершую у открытой дверцы машины, и видел в ее больших глазах боязнь отказа. Она переминалась с ноги на ногу в ожидании его ответа. Ей пришлось собрать все свои силы, чтобы задать этот вопрос. Нокс сразу это понял и все же не мог заставить себя ответить.

Это игра. Вопрос в том, позволит ли он ей в нее играть. Позволит ли он ей делать вид, будто за приглашением поесть мороженого не скрывается приглашение заняться сексом.

Он не играл в игры.

Нокс скользил взглядом по ее просторной футболке, по шлепанцам и пальцам ног, которые она смущенно поджимала, и задавался вопросом: а может, она действительно не знает, что делает? Может, она и в самом деле не осознаёт, что он волк, а она ягненок? Что, приглашая его к себе, она позволяет ему проглотить себя всю, без остатка.

Глядя на ее широко открытые глаза, Нокс решил: да, не знает. Или не осознаёт до конца. Брайар не могла это знать. Она и представить себе не могла, на что напрашивается. Скорее всего, она думает, что они будут целоваться. Что они слегка пообнимаются. Как будто это может удовлетворить голодного зверя, живущего внутри него, скребущего лапой дверь, готового вырваться на волю и осуществить грязные желания, которые пылают в его мозгу.

– Да, – услышал Нокс свой голос, хотя на самом деле понятия не имел о вкусе «Черри Гарсиа». – Мне нравится это мороженое.

Он не мог не пойти с ней, потому что не был настолько порядочным. Настолько сильным. Если она хочет поиграть с волком, что ж, она свое получит.

Суровая правда заключалась в том, что у него очень давно не было женщины.

С тех пор как Нокс вышел из тюрьмы, он отвергал все поступающие ему предложения. Учитывая то, что он работал в «Роско», возможностей у него было хоть отбавляй. В конце недели все стремились выпустить пар с помощью быстрого и бессмысленного секса. Но его никто не привлекал. Ни одна женщина ему не подходила. Прожив почти десятилетие в полной изоляции от деликатесов, Нокс не хотел набрасываться на засохший бутерброд. Ему нужен был бифштекс.

Бифштексом была Брайар Дэвис. Она заполняла его мысли с первой встречи. Недоступный драгоценный камень, слишком яркий, слишком дорогой для таких, как он. Нокс продолжал думать об этой девушке, даже выйдя из тюрьмы. Он все еще представлял, как ласкает ее, словно по-прежнему был заперт в бетонном мешке.

Случайная встреча с Брайар в магазинчике стала для Нокса настоящим испытанием. Увидев ее, он как будто оказался в седьмом круге ада. Перед ним было то единственное, что, как он сам себя убедил, ему недоступно. Этого не должно было случиться. И хотя теперь Нокс стал свободным человеком, он недостаточно свободен для того, чтобы ею обладать. Он знал, что никогда не будет достаточно свободен для этого.

Брайар прикусила нижнюю губу, и внутри у Нокса как будто что-то взорвалось. В глубине его естества проснулось животное. Ему захотелось одним прыжком преодолеть разделяющее их расстояние и прикусить ее губу. Взять ее. Тяжело дыша и сжимая кулаки, он справился с эмоциями.

– Может, зайдем ко мне и поедим мороженого?

Брайар снова протянула ему эту чертову коробку и указала на здания, мимо которых он проехал, прежде чем остановиться на заправке.

Нокс коротко кивнул. Пока она не передумала. Пока не передумал он. Такие хорошие девочки, как Брайар, не приглашают преступников к себе на мороженое. Похоже, эта информация прошла мимо нее.

– Отлично, – с напускной веселостью, небрежно ответила она. – Э-э… Тогда поезжай за мной.

Нокс несколько мгновений наблюдал за тем, как она садится в машину и тянется к ремню безопасности. Затем развернулся и зашагал к своему пикапу. Забравшись внутрь, он включил двигатель. Собственное тело казалось ему невесомым, как будто душа покинула его и парит в пространстве. Как будто она наблюдает за тем, как кто-то другой едет вслед за этой милой девушкой к ее квартире. Убийц вроде него на мороженое не приглашают…

Но она знала, кто он. Такая умная девушка не могла этого не знать. Ей было известно, что у него грязные руки и еще более грязные помыслы. Впрочем, если бы Брайар сумела прочитать хотя бы малую часть его мыслей, этого было бы достаточно, чтобы без оглядки броситься прочь.

И тем не менее она пригласила его к себе.

Нокс сжимал и разжимал пальцы на руле. Он выждал несколько секунд, прежде чем включить скорость и выехать вслед за Брайар на дорогу. Нокс повернул налево и подождал, пока перед ними откроются электрические ворота. (Видимо, у Брайар в машине был пульт от них.) Миновав кирпичную арку, они обогнули несколько зданий и остановились перед каменной оградой. В это позднее время почти все парковочные места возле домов были заняты. Жители уютно устроились на диванах и смотрели любимые фильмы или шоу. Ноксу пришлось припарковаться чуть поодаль. Брайар ожидала его на тротуаре, сжимая маленькую коробочку с мороженым, которое в этот теплый вечер уже наверняка начало таять.

На ее лице по-прежнему была милая улыбка, которая казалась одновременно слегка натянутой и неуверенной. При виде этого Нокс чуть было не развернулся и не ушел. Чуть было. Он бы обязательно ушел, если бы не был законченным эгоистом.

Брайар начала подниматься перед ним по лестнице, и взгляд Нокса устремился на ее обтянутые леггинсами ноги. Широкая футболка и кардиган приподнимались, и ему были видны ее бедра и часть ягодиц.

У Нокса пересохло во рту, и он подавил стон, когда лестница закончилась площадкой и он лишился этого соблазнительного зрелища. Мешковатая униформа медсестры полностью скрывала тело Брайар. Но, когда эти ублюдки попытались ее изнасиловать и сорвали с нее брюки, он увидел кремово-персиковую кожу… и трусики, и тень волос под бледно-розовой хлопчатобумажной тканью…

Нокс отогнал эти мысли. Ему показалось неправильным думать об этом сейчас. Ее вид, мягкая кожа ее бедер под его грубыми руками, – все это было ворованным. Он не имел на это права. Это было нечестно.

Он ненавидел себя за то, что увидел все это, но изменить что-либо было уже невозможно. Нокс не мог ни прогнать эти воспоминания, ни запретить им внезапно врываться в его сознание, подобно непрошеным гостям или вспышкам света в темноте.

Брайар впустила его в квартиру. Уходя, она не выключила телевизор, и на экране шло незнакомое ему шоу.

– Располагайся, – пригласила она и указала на диван.

Девушка выскользнула из кардигана и бросила его на спинку дивана. Нокс заметил, что ее руки слегка дрожат.