— Точно нет, но догадываюсь.

— Насколько я понимаю, он предложил тебе встретиться?

— Это он сам тебе сказал?

— Он не сообщает мне о своих встречах.

— Как и о том, где мы познакомились.

— Как и об этом, — подтвердила она.

— И тебе интересно, откуда я его знаю?

— Пока нет, но любопытно, но ты не ответил на вопрос.

— Да мы встречаемся.

— Будь осторожен. Он очень хитрый, опасный человек.

— С чего вдруг такая забота?

— Считай за тот вечер. Мы можем с тобой встретиться потом?

— Не знаю. Я не знаю как по времени у меня завтрашний вечер.

— Запиши мой номер, я буду дома после двадцати.

Я записал номер. После разговора с Лаурой было о чем подумать. Если следовать логике, то она не в его команде, но не факт, что не работает на него, и что это не проверка. Правда чего? Та наша встреча не могла быть подстроена Джеймсом, мы еще не были знакомы. Значит, она работает на местную службу, что впрочем, не мешает ей работать и на Джеймса, вести двойную игру.

Как будут развиваться события, можно было обдумывать после встречи. К тому же, мне необходимо было увидеть Густаво, чтобы иметь возможность посетить другие страны Латинской Америки и побывать в гостях у тех, кто пригашал. Дел было не мало. Плохо было одно — я на виду.

В час дня я вошел в уже знакомый ресторан, посмотрел по сторонам, заметил Джеймса, направился к нему. Он встал при моем приближении, и мы обменялись рукопожатием.

— Я уже заказал на нас обоих, если вы не возражаете.

— Значит, и платить вам.

— Я не отказываюсь.

Официант принес закуски, вина и мы начали свой совместный обед.

— Я, как вижу, вас не очень удивило мое предложение?

— Зачем удивляться, зачем гадать? Сами все, что надо, скажете. У меня и так есть над чем думать.

— Хотелось бы знать над чем.

— Мне бы тоже хотелось знать, над чем вы думаете, но я не спрашиваю.

— Некоторыми мыслями поделюсь. Мне хотелось бы знать ваше мнение, что наверняка сложилось о том лагере, где побывали?

— В каком конкретно?

— Ну не о том, же, где я вас забрал. Там я и так все знаю.

— Я думаю, что и о другом вы знаете лучше меня.

— У меня свое видение, своя информация, что может быть искажена. У вас свежий взгляд.

— Это вряд ли. Я там почти ничего не видел, — я замолчал, пока официант менял блюда. После его ухода я не стал продолжать, а Джеймс, видя, что мое молчание, продолжил:

— Вы специалист, в своей области, и все-таки поделитесь?

— Вообще лучше прочитать мою статью.

— Это ту, которую не опубликовали, так, где мне ее взять.

— Ну, вот видите и это знаете. Я же знаю почему, и, кстати, главному редактору, я сказал, что он не будет ее публиковать. Не захочет шума. Там обо всем. Но как понимаю, информацию вы все равно получили. Возможно, вам не выгодно, чтобы она появилась на свет. Одно дело, что знают немногие, другое широкая огласка.

— Не очень страшно.

— Да бросьте, вы. Зачем меня тогда сюда пригласили? В вашу симпатию я не верю.

— Напрасно. Вы ошибаетесь. По тому, как вы выбрались из первого лагеря, у меня сложилось о вас прекрасное мнение.

— Я должен быть польщен?

— Не обязательно. Насколько мне известно, вы не закрыли тему возможной публикации.

— Вопрос открыт, особенно, если учесть, что теперь я не связан обязательствами с редакцией; мои мысли принадлежат лишь мне.

— Вы опять не удивились, что я примерно знаю, что вы можете опубликовать.

— У меня есть одна особенность — я умею думать. Когда в кругу журналистов я бросил фразу, что пока не буду публиковать, и кратко сказал ее суть, то вам и донесли. А кто это не важно. Среди журналистов часто есть ваши люди.

— Вы хотите сказать, что сделали это умышленно?

— Для чего?

— Всякое может быть.

— Есть два варианта. Первый. Я сделал это умышленно, значит, я рассчитывал, что информация будет доведена до того, для кого она представляет интерес. Говорить о том, что я имел ввиду вас — глупо. Я не знаю, кто за этим стоит. Учитывая временную отсрочку в публикации, на меня выходят спецслужбы. Вышли. И что дальше? Что я с этого должен получить? Головную боль. У меня нет желания общаться со спецслужбами. Для этого должна быть цель, а у меня ее в этом направлении нет. Вариант второй. Я высказал мысль, которая еще живет в голове. Но пройдет время, и я решу написать новую статью. Но не здесь ясное дело, в Европе, хотя не исключен вариант и здесь. Но это хорошо пока информация свежа, так что пока и есть пока. Но ради чего публикация? Ради денег? Они никогда лишними не бывают, но я не зарабатываю этим. Слава мне на этом поприще тоже не нужна. Скорее это просто гражданская позиция.

— Вы хотите, чтобы я поверил в эту ахинею?

— А у вас есть выбор? Вы так часто мне не верите, что я уже подумываю, что, не придумать ли мне красивую ложь, которая вам понравиться и сочтете ее верной. Может быть, вы скажете, почему я так сделал?

— Скажу. У меня сложилось мнение, что вы относитесь к тем людям, которые начала думают, а потом говорят. Это ценное качество. То, что вы журналист временный, еще ни о че не говорит. Я читал ваши статьи;

— Неужели, а я вот нет!

— Почему, — искренне удивился он.

— Не страдаю самолюбием. Я говорю, «мало того, что я это написал, так я еще это читать должен».

Джеймс от души засмеялся и продолжил: — Вы имеете свой взгляд, и замечу цепкий взгляд на вещи, мимо которых многие проходят не замечая. Вы умеете акцентировать внимание на всего на одной вещи, в общем контексте. В ваших статьях есть последовательность, так что вывод напрашивается сам, но вы его не делаете, предоставляя это право читателю. Есть последовательная логика.

— А есть не последовательная логика? — перебил я его.

— Есть. Это та, которая приводит в тупик. Вроде бы все верно делается, а результат ноль. А вывод? Где же логика была. У вас она есть.

— Вы мне снова льстите.

— Иногда это приятно делать. Так вот далее. Возможно, вы захотите обменять свою статью на иную информацию, поэтому и сделали подобный вброс.

— Слушайте, Джеймс, ну какая ценная информация может быть в моей потенциальной статье? Место расположения? Я же сказал, кому надо и так знают, а местным жителям не до этого. Это же не информационная бомба, неужели она может доставить неприятности. Сами сказали не страшно.